В дециметрах от рая. Наталья Самсонова
ломанулась об дверь, после чего Помпеинья стала ожесточенно колотить по ней машинкой. Мелвин ее остановил:
– Бесполезно, не тратьте силы.
– Да, так не получится, бросьте ее, – подтвердил «Пупсик».
Они стояли, тяжело отдыхиваясь через платки.
– Каким же сим-симом ее открыть? – иронично прохрипел Мел.
– Не знаю…
– Мелвин Гетармович, что делать!?
– Куда Вы приперлись!
Мериаса Глашовна, держа под руку Марьфедоровну, приблизились к дверному проему.
– Мелвин, там дым прибывает, Мериасе плохо, а дышать через дырку вместо меня она не хочет, – отрапортовала Марьфедоровна, – я попросилась к вам.
– Зачем!? Идите обратно!
– Не пойду, мне тут спокойнее, помрем так все вместе, – ответствовала пожилая преподавательница.
– Марьфедоровна, Вы что?!!! Какое помрем!? У меня сыновья дома! – Мериаса возмущенно закашлялась.
– Вот, где логика!!!!???? – кричало что-то внутри Мела. – Давайте еще разок!
И раааааааааааааз, – три тела опять бухнулись об дверь.
И дваааааааааааааа, – еще раз!
Ииииииииииииииииииииииии, – Помпеинья, «Пупс» и Мел из последних сил рванули к двери.
Сзади них раздался истерический визг, а потом низкий голос:
– АААААААААААААААААААААААА!
К ним в последнем забеге присоединилась тощенькое тело Мериасы Глашовны, за которым непостижимым образом с криком бежало упитанное туловище Марьфедоровны. Наверно, оно и решило их судьбы.
Раздался треск.
Мел оказался на полу, стукнулся плечом об какой-то ящик, разорвав рукав, на него свалились «Пупсик» и Помпеинья, сверху же рухнуло по инерции тело Марьфедоровны и только Мериаса устояла на ногах, прохрипев:
– Пробили…
Прочные сосновые доски, которыми дверь была заколочена с другой стороны, треснули, и компания ООО «ЁПРСТ» была спасена от дальнейшего несуществования, равно как и мама светловолосого интеллектуального чуда.
Из дверного проема вслед за спасенными повалил густущий дым.
– Скорее! Наружу!
Мужчины положили руки пожилой дамы себе на шеи и быстро потащили ее вниз по ступенькам. Следом за ними бежали Мериаса и Помпеинья.
Еще никогда звезды не были такими яркими, снег таким искристым, а воздух таким вкусным. «Пупсик», отпустив даму, снял очки, протер их, нацепил обратно на нос и уставился в небесную темень, чему-то улыбаясь в свете фонаря. Помпеинья стояла, закрыв глаза, глубоко дышала. Она взяла за руку пыхтящую Марьфедоровну, сжала ее. Та плакала и шевелила губами – похоже, молилась. Мериаса Глашовна стояла в чулках на льду и ошарашено крутила головой. Потом она подняла голову, всплеснула руками и воскликнула:
– Я же забыла там фикус!
– Мериаса Глашовна…, – у Мела не нашлось слов для продолжения фразы. Мать двух детей, которые могли остаться сиротами, стоящая почти босиком