Чужой монастырь. Роман Злотников
чтобы с такой живостью кидались на гареггинов. В последний раз это были Обращенные во главе с самим… Это не Обращенный. Он другой. Интересно будет его прощупать. Нет, Исо, не смотри таким свирепым взглядом, он еще мне понадобится.
– Позволь, мудрый, мы пока только подвесим его на крючья за ребра, – сказал добрый Ноэль, и на его полудетском лице проскользнула нетерпеливая гримаса.
– И это лишнее… тем более что он оказал мне услугу. Задержал руку Леннара, когда тот хотел добить Лейну, вот эту мою строптивую племянницу. Так что я в некотором роде у него в долгу. Не каждый осмелится остановить руку бога, даже такого потрепанного…
Последние три слова, впрочем, Акил произнес так негромко, что расслышал их только Гамов. Единственный, кто не мог понять их смысл.
3
Элькан поднял тускло рдеющий факел. Тот предательски потрескивал и должен был вот-вот потухнуть. То, что все еще освещал этот факел, было давно в единой цветовой гамме, бедной красками и оттенками. Серые стены, серые перекрытия, черные глазницы ниш и вентиляционных ходов, темно-серая полоса прохода под ногами, изредка перебиваемая участками выходящей на поверхность глинистой красноватой жижи. Жижа местами спеклась в густую массу, кое-где, напротив, стала совсем жидкой и булькала фонтанчиками, словно снизу, из глубин, выходил воздух. Коридор то сужался до ширины обычного воздуховода, где не разойтись и двоим в меру крупным мужчинам, то, напротив, раздавался в стороны и взмывал вверх, обнажая подходы к каким-то громадным сооружениям сложных очертаний, о форме и тем паче о назначении которых сложно судить при таком освещении.
Шли вшестером: к пятерке прилетевших с Земли присоединился тот самый брат Валиир, самовольный отпущенник Храма. Примечательно, но за то время, как они передвигались по горнским катакомбам, они встретили больше людей, чем вчера вечером там, наверху. Сейчас же они едва не наткнулись на группу сардонаров, беспорядочно и бессистемно вооруженных саблями, ножами и копьями (короткими – миэллами, и длинными – гараннидами). Их экипировка тоже выдавала известную меру фантазии: кто-то был облачен в верхний доспех храмовника-Ревнителя, из-под которого торчали короткие, до щиколотки, штаны босяка, другой нацепил тяжелую кожаную рубаху с заклепками и шнурованные боевые сапоги; третий обзавелся походным плащом, не способным, впрочем, прикрыть голую задницу и забрызганные грязью икры… Герои подземелья переговаривались при свете факелов. Пили все. Смеялись, грызли обслюнявленный копченый окорок, передавая его по кругу вслед за кувшином. Патруль… Примерно такой же подземный патруль попался на развилке тоннелей, один из которых вел к площади Гнева. Такие же храбрые ополченцы, набравшиеся наглости и мародерских замашек, демонстративно орущие в голос, хотя и можно было бы говорить негромко – акустика катакомб позволяла слышать даже то, что сказано шепотом. Дескать, нам не от кого прятаться!..
С ними легко разминулись. Благо при такой манере их поведения несложно