Основание. Алексей Викентьевич Войтешик
что смогла вытащить человека даже из Чистилища.
Конечно же, Свод радовался тому, что хоть и дырявым, как палубная тряпка, а все же и в этот раз выбрался из смертельной западни. Одно плохо: раз уж сама Смерть отпустила Шеллоу Райдера обратно в явный мир, то выходит, что тайны Николяуса Эшенбурка, из-за которых пирата и душегуба вытаскивают из ада, на поверку могут оказаться страшнее «объятий» Теней Чистилища.
Свод ясно различал вдалеке знакомую крышу панского замка. На фоне пасшихся в поле волов и темных силуэтов осенних деревьев эта мирная картина шла вразрез с его недавними воспоминаниями. Перед глазами поплыли видения: наполненный солдатами двор; Ричи ищет среди них, зовет своего друга, Войну, и вдруг понимает, что они, скорее всего, убили Якуба, а теперь нагло смеются в лицо Своду и тащат из замка Войны все, что только могут поднять. Да разве мог он такое простить?
«Да, – заключил он, прижимая руку к пропитавшейся сукровицей и отдающей ледяным холодом вышитой рубахе, – драка была что надо. Жаль только, что Войну все равно уже не вернешь…»
Свод оторвался от дерева и сделал несколько мучительных шагов по направлению к замку. Грудь нестерпимо заныла, а в боку, казалось, кто-то провернул столярный бур.
– Волов моих не спугни, – услышал он совсем близко и вздрогнул от неожиданности. Ричи готов был поклясться, что секунду назад рядом с ним никого не было! На валуне, всего в трех шагах от дерева, за которое он только что держался, сидел совсем еще юный, лет шестнадцати от роду, пастушок со светлыми вихрами и такой веснушчатый, что его лицо в свете заходящего солнца, казалось, отливало золотом. Своду показалось странным, что зипун и портки юноши были далеко не дешевыми: крайне редкой расцветки, в тон грозовой туче, да и сшиты ладно.
– Волов? – переспросил растерянно Ричи и насторожился. – Разве ты меня понимаешь?
– Понимаю, – ответил юноша, и в это миг Ласт Пранк решил, что либо он сошел с ума, либо видения из Преисподней продолжаются. Он явно слышал голос собеседника и так же четко видел, что тот даже не приоткрывает рта.
– Откуда ты? – едва ли не открыто намекая на отношение пастушка к темным залам Чистилища, продолжал допытываться Свод.
– Я-то? – запросто переспросил юноша и тут же ответил: – Издалека.
– Издалека? – недоверчиво улыбнулся Свод. – Хочешь сказать, что пригнал волов за сотню миль для того, чтобы они могли здесь пастись на пустой стерне? Чем же они набьют свою сыть, юнга? Ведь крестьяне увезли с поля даже полову2…
Пастушок ничуть не смутился. Все так же не размыкая уст, он обернулся к полуживому человеку, и Свод услышал:
– Эти волы сами знают, где и когда им пастись, им никто не указ.
– А ты? – принимая это за издевку, поинтересовался Ласт Пранк.
– И я.
– Но, – не сдавался Ричи, – ведь это земли пана Войны, верно? Ты служишь у него?
– Нет, – прозвучал голос юноши, – он не из моего рода, я ему
Полова – солома (отсюда предположительно: половцы – люди с волосами цвета соломы).