Иллюзион. В погоне за беглецами. Ирина Муравская
что такое душа? Её нельзя потерять или продать. Это нечто призрачное, несуществующее. То, что нельзя потрогать, а, следовательно, и забрать силой. Большинство людей, причём самых обычных, не только юных адептов, свято верят, что совесть и моральные принципы – дескать, вон она, их душа. И чтобы оставаться на плаву надо быть просто не совсем “грязненьким”.
Типа переведёшь старушку через дорогу, покормишь бездомную собаку, кинешь пятак попрошайке в переходе и можешь дальше ковыряться в свежих могилах, прикола ради взращивая орду оживших мертвецов. Ну так, на будущее. Вдруг пригодится. Да и чувствовать себя повелителем, пускай и жалкой гнили, всегда ведь приятно.
И вот эта слепая уверенность в то, что можно барахтаться где-то по серединке, оставаясь между светом и тьмой – болезнь заразнее чумы. Нельзя быть чуть-чуть “грязненьким”. Убив раз человек превращается в убийцу. Укравший кошелёк у девушки на ярмарке – вором.
Полутонов не существует. Это лишь иллюзия, которой любит кормить своих наивных птенцов тёмная материя. Мрак в принципе состоит из иллюзий. Прикрываться поверхностным романтизмом его любимое занятие.
Милена давно это поняла, борясь с собой практически ежечасно, а вот Влад, несмотря на короткие вспышки озарения, всё ещё лелеял надежды, что без труда способен контролировать себя. К сожалению, зацветший жизнью велосипед говорил обратное – любому понятно, что он по уши погряз в блаженном самовнушении.
Вряд ли Орлов целенаправленно пожелал испортить детский транспорт. Такое не придёт в голову и конченому шизику. Это ведь не он, а распирающая его изнутри сила, которая, взяв под контроль сознание хозяина, спроектировала свои каверзные желания, выставив их его собственными.
Хитрая многоходовочка, чтобы не привлекать внимания. Тоже самое было и тогда, во время драки Влада с Генри в Иллюзионе. Не некромант хотел причинить англичанину боль. Того требовало то нечто, что прибыло из потустороннего мира и прочно увязло в пока ещё живом теле. То нечто, что ощущало его ревность и злость и, усилив их, выплеснуло наружу, оттесняя здравый рассудок.
Милена, в отличие от Влада, стёршего границы дозволенного уже давно, куда отчетливей чувствовала этого “чужого” в себе. Как он скребётся где-то в глубинах, выпуская ядовитые жала. И была совсем не рада попутчику. Именно это и придавало ей сил бороться.
Раз пустив, приняв условия некромантов и вдохнув дыхание мёртвых, эту дрянь уже было невозможно изгнать, но можно было попытаться контролировать. Главное уметь отделять её желания от собственных. Это позволяло вытеснять сущность в дальний угол и держать её там под цепями.
Проблема в том, что невозможно сопротивляться двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Никто бы не смог. Рано или поздно некромант устаёт. И сдаётся. То даже не статистика, а давно устоявшееся правило. Зная это, многие сдаются сразу. Чтобы избежать бессмысленных сражений. Но Стрельцова пока боролась. И из каких-то собственных соображений пыталась тянуть за собой и Влада.
Наверное,