Суженая мрака. Ольга Гусейнова
мы не испытывали ни чувства голода, ни жажды, ни естественного желания облегчиться. Но всего спустя сутки у Тайрена и у меня полезли зубы, и – о боги! – началась суматоха. Я не нашла в нашей «колыбели» чем почесать десны, а как же они ноют, не передать словами! Ощущение, что у меня во рту Эйфелева башня растет, не меньше.
Я справлялась с проблемой по-взрослому: совала в рот пальцы и елозила по деснам сколько влезет. А Тайрен, змееныш, так и норовил засунуть в рот мою стопу или свою. И почему меня раньше умиляли голопопые младенцы с задранными ногами и обсасывающие пальцы? Когда у самой в наличии лишь пеленка и режутся зубы, умиление быстро превращается в раздражение. А где-то там, на периферии моего сознания, хихикает древний дракон, который теперь, надо думать, любуется миром, в частности происходящим сейчас в яслях, моими глазами.
Только Дамрис захотел возмутиться, что его провели, вынудили дать обещание свободного выбора для праправнучки, Тайрен решил почесать десны об меня. Я машинально дернула ногой и, наверное, дала соседу по магической колыбели в лоб. Тот закономерно возмутился, и пещеру огласил его зычный рев. Я еще помню, как плачут младенцы, пусть воспоминания медленно, но верно истаивают, оставляя лишь отдельные кусочки мозаики моего прошлого. Тайрен заверещал, как пожарная сигнализация, зато мгновенно пресек мужские споры и строгие взгляды. Хашер сразу всполошился и подался всем телом к нашему логову, ласково вопрошая:
– Сыночек, что случилось?
Чтобы не оглохнуть, да и взрослая я, жалостливая и будущая мать, снисходительно потрепала Тайрена по синим волосикам и показала, как надо действовать, засунув палец себе в рот. Мальчик, надув губки, замолчал, глянул на меня папиными синими-синими глазищами, шмыгнул сопливым носом, а потом абсолютно нагло и по-хозяйски сграбастал мою вторую руку и, сунув в рот, продолжил чесать десны. Вот ведь хитрый, маленький, ушлый змееныш, что будет, когда вырастет, – не представляю. Тем не менее мне было весело и умильно, поэтому мысленно махнула рукой и смирилась с тем, что я вместо грызунка, грелки, игрушки и периодически подушки у этого дракошки и наверняка будущего интригана. Эх, я же теперь фактически сестра… старшая.
Взрослые мужчины смотрели на нас, как на самых чудесных-расчудесных, самых обожаемых, милейших и очаровательных детишек в мире. Хашер ворковал с нами обоими, словно ему бог близнецов послал. Дамрис впервые тоже решил пообщаться с детьми. Подался ко мне, протягивая руки и делая «козу». Еще и вытянул губы уточкой и, по-идиотски агукая, вплотную приблизился к мерцающей защитной пленке со стороны серого яйца. Я неосознанно напряглась, ведь «серый» пока еще слишком уязвим в своей хрупкой скорлупе. Видимо, Тайрен ощутил мое напряжение и разделил опасение за собрата. Мгновение – и только что довольно пускавший пузыри малыш злобно оскалился, встал на четвереньки и утробно зарычал на «врага», защищая меня и яйцо.
Дамрис отшатнулся и от неожиданности плюхнулся на задницу. А Хашер и Майдаш с восторгом наблюдали за Тайреном, скулы и подбородок