Агония Хана. Ульяна Павловна Соболева
родная бабушка…
– У меня нет бабушки и никогда не было.
Ответила, гордо вздернув подбородок и стараясь не смотреть на низкий стол, уставленный роскошным ужином с морепродуктами, холодным квасом и нарезанными дольками дыни и арбуза, красиво украшенными ветками красного и зеленого винограда.
Она была голодна. До дрожи во всем теле, до судорог. Но и прекрасно понимала, что на это и рассчитано. На ее голод, на ее усталость и страх. Но эта женщина, кем бы она там не назвалась, сильно ошибается, если думает, что Эрдэнэ испугалась. Слишком много нужно, чтобы напугать маленькую девочку-воина, как ее называл отец на тренировках в те самые счастливые дни, когда Вера еще была с ними и смотрела за их поединками, поедая сладкую клубнику из плетеной корзины.
– Ошибаешься. Есть. Я мать твоей матери. Матери, которую зверски убил твой так называемый отец. Матери, которую сварили живьем только за то, что она посмела полюбить и бежать от этого монстра. Она была красива, молода, полна планов и надежд. У нее была вся жизнь впереди, а этот нелюдь убил мою девочку.
Сказала с дрожью в голосе, и в очень узких глазах блеснули слезы. Но почему-то они не показались Эрдэнэ искренними, она ими не прониклась.
– Вы хотели сказать, что вы мать той шлюхи, которая изменяла моему отцу и решила избавиться от ребенка-инвалида? Об этой матери вы говорите? Или мы с вами все же говорим о разных людях?
Лицо красногубой женщины исказилось от злости, и она резко повернула голову, а Эрдэнэ не удержалась и отпрянула от ужаса в сторону, потому что обезображенная внешность кого угодно заставит испугаться. Какое ошибочное мнение, когда говорят, что внешность не отражает внутренний мир человека. Но только не в этот раз.
– Это тоже сделал он – изуродовал меня! Отдал на съедение тиграм! Приговорил к жуткой смерти!
– Думаю, было за что. Мой отец – справедливый человек. И если он приговорил вас к наказанию, я даже не сомневаюсь, что вы его заслужили.
Женщина грациозно встала с дивана и обошла Эрдэнэ со всех сторон кругами. Она двигалась отрывисто, резкими шагами, и в то же время была некая грация в ее движениях. Каждый шаг напоминал прыжок хищницы.
– А ты дерзкая для маленькой, безногой, никому не нужной сиротки.
Вытянулась как струна и стиснула пальцы в кулаки. Ее не так-то просто задеть, особенно ее недостатком, который уже давно с помощью Веры перестал причинять боль и душевное беспокойство. Ведь девочка могла танцевать самые сложные «па» в балете, была прекрасно растянута и обладала природным талантом. Никто и никогда не смог бы сказать, что у нее на самом деле нет ног…
– При иных обстоятельствах за такие слова можно было бы лишиться зубов.
Сказала очень четко и посмотрела красногубой прямо в раскосые черные глаза. Пусть знает, что ее никто не боится, пусть знает, что такими низкими приемами ее не задеть.
– Ведь когда человек теряет аргументы в диалоге, он начинает придираться к внешности собеседника, желая именно этим уколоть