По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4. Сергей Борисович Ковалев
тело у них трескается, и они тот месяц в воде лежат, а на берег не могут вылезти.
В той же стране, за теми людьми, над морем, есть иная Самоедь: по пуп люди мохнаты донизу, а от пупа вверх как и прочие человеки. А еда их – рыба и мясо; а торг их соболи, да песцы, да пыжи́[482], да оленьи кожи.
В той же стране, за теми людьми, над тем же морем, иная Самоедь такова: вверху рты, рот на темени, а не говорят; а внешне похожи на обычных людей; а коли едят, то они крошат мясо или рыбу да кладут [себе] под колпаки или под шапку, и как начнут есть, и они плечами движут вверх и вниз.
В той же стране, за теми людьми, есть иная Самоедь такова, как и прочие человеки; по зиме умирают на два месяца, умирают же так: как где застанет которого в те месяцы, то тут и сядет, а у него из носа вода изойдёт, как от потока, да примёрзнет к земле; и кто человек из других земель по незнанию то отобьёт, а его с места спихнёт, он умрёт и уже не оживёт; а не спихнёт с места, так тот оживёт и, увидев, что произошло, речёт ему: ‘Зачем же ты меня, братец, поуродовал?’ А оживают [они], как солнце на лето поворотится. Так всякий год оживают и умирают.
В той же стране, на верху Оби-реки великой, есть такова земля /…/; леса на ней нет. А люди на ней, как и прочие человеки, живут в земле, а едят мясо соболье; а иного у них зверя никакого нет, кроме соболя. А носят платье соболье, и рукавицы и ногавицы, а иного платья у них нет, ни товару никакого; а соболи у них черны весьма и велики; шерсть живого соболя по земле волочится.
В той же стране есть такова Самоедь: по обычаю как человеки, но без головы; рты у них меж плечами, а глаза на груди. А едят они головы сырые оленьи; и если им нужно есть, то они головы оленьи взмётывают себе в рот на плечи и на другой день избрасывают [их] из себя таким же образом. А не говорят. А стрельба ж у них такова: трубка железная в руке, а в другой руке стрела железна, да стрелу ту вкладывают в трубку да бьют молотком в трубку ту. А товару у них никакого нет.
Вверх той же реки Оби великой, в той же стране, есть иная Самоедь: ходят по подземелью рекою день да ночь с огнём, и выходят на озеро, а над тем озером свет пречудесен, и город велик стоит над тем же озером /…/; и коли поедет кто ко граду тому, и тогда шум великий слышится в граде том, как и в прочих городах; а как придут в него, а людей[-то] в нём нет, и шуму не слышится никакого, [и] от животных никакого, только во всех дворах еды и питья много всего и товару всякого, [берут] кому что надобно и прочь отходят; а кто без оплаты возьмёт, то как прочь отойдёт, товар[-то] у него и сгинет и появится на своём месте; а как прочь отходят от града того, так опять шум слышат, как и в других городах.
В Восточной же стране есть иная Самоедь, называемая Ка́менскою[483]: располагается около Югорских земель. А живут по горам высоким, а ездят на оленях и на собаках, а платье носят соболье и оленье; а едят они мясо оленье да собачи́ну да боброви́ну сырую едят, а кровь пьют человечью и всякую. Да есть у них такие люди-лекари: у которого человека внутри нездорово, и они брюхо режут да нутрь вынимают. Да среди тех же Самоедов видели, как сами же Самоеды рассказывают, как старые люди с горы у моря
Шкуры молодых оленей.
То есть уральской.