Как я не стал хорошим мальчиком. Антон Прус
Ленка тихо смотрела на меня своими маленькими глазками, и как всегда, переминалась с ноги на ногу, как медвежонок. Только она тощая была очень, и на медвежонка не похожа. Остальные дети стояли в сторонке, ждали, когда им все учительница объяснит. Тут на меня просто как бы вдохновение нашло. Я позвал всех поближе к окну и сказал, что нам нужно выбрать командира звездочки, и что, если честно, то я вижу только одного кандидата – себя. Все молчали. Я ведь и читаю быстрее всех в звездочке, и не дерусь как Сашка. Саша, спросил я, ты же не станешь спорить. Он не стал, отвернулся к окну, и сказал, что какой из него командир, что давай уж ты. Сашка, я это потом только понял, хоть и хулиган, но добрый. Не знаю, как это так получается. Не потому, что он мне стать командиром предложил, а просто сам по себе. Ленка, смотрела на меня, потом опускала глаза, переминалась с ноги на ногу и снова смотрела. Другие дети тоже смотрели и молчали. Ну, так что, еще раз я обратился ко всем, вы выбираете меня? Ленка смотрела не отрываясь. Это меня как-то смутило, и я добавил, что у меня и дедушка – генерал, и наверняка он приедет в школу как-нибудь. Тут Ленка кхекнула и спросила, что, настоящий генерал? Конечно, сказал я. Октябрята ведь не должны врать, особенно друг другу!
Вот так молчаливо меня и выбрали командиром, как самого хорошего мальчика, и с тех пор я всегда был командиром, знаменосцем, председателем и так далее. Только ненадолго я себя почувствовал хорошим мальчиком. Командиром звездочки было легко. Совсем ничего не нужно было делать, я даже и не знаю, зачем было этих командиров выбирать. Только один раз у нас было собрание, кстати, на котором я понял, что мальчик-то я не самый хороший. На собрании говорили, что нужно помогать тем, кто хуже учится. Вот у тебя, Антон, есть Саша Гаврилов, ты бы с ним позанимался чтением. Ага, сказал я. А когда собрание закончилось и все стали собираться, то мой сосед по парте – Сережка Гуляев, а Сережка был очень смешной мальчик, то есть он много смешного говорил, я так не умел и завидовал ему. Но и немножко вредным он был, потому что смеялся он над всеми, и надо мной, конечно! И про то какой я командир, и про мою «уродинку» на губе. Ничего страшного, но и ничего приятного. И вот он залез под парту, достать там чего-то, а когда стал вылезать, то я закрыл крышку парты, ну, я не хотел сильно, но звук получился как по ведру ногой ударить, и я захохотал, конечно, и стал убегать от него. А Сережка сильно обиделся и разозлился. Я бегал гораздо быстрее, и успел спрятаться в коридорной нише, где была застекленная дверь на балкон, и встал в углублении, вжавшись в стекло двери. Минут через пять Сережка обнаружил, где я прячусь и с разбегу обрушился на меня. Оказалось, что стекло в двери было уже разбито и оно с треском посыпалось на нас. Мы в ужасе замерли, а вокруг нас сыпались куски стекол, постепенно вываливаясь из огромной двери, Сережке порезало руку, а мне пара стеклышке воткнулись в правую щеку под глазом, по щеке текла кровь. Первым нас увидел Сашка Гаврилов. Он после той драки, да и не драки, а так, в общем, стал со мной дружить, и всем говорить, что меня уважает.