Любой ценой. Том I. Наталья Антарес
фасад лишь прикрывал неприглядную картину истинного положения вещей в семье моей коллеги. Она была откровенно несчастлива в браке, и самое ужасное, что все вокруг были об этом прекрасно осведомлены, причем сведения о мужественно претерпеваемых Ольгой невзгодах исходили непосредственно от нее самой. Ставровская страсть как любила посетовать на свое нелегкое житие-бытие, а я испытывала инстинктивное отвращение к подобным жалобщицам, и какие было сложности не выпадали на мою долю, до последнего держала всё в себе. Ольге же явно нравился образ героини-мученицы, взвалившей на себя непосильную ношу и до конца дней своих обреченной ее тащить, хотя никто не мешал ей, к примеру, подать на развод и сбросить ярмо.
Муж Ставровской, наличие которого она всячески подчеркивала, ухитрился воплотить в себе целый набор пороков, и гармонично совмещал бытовое пьянство, склонность к рукоприкладству и запущенную стадию тунеядства. В довершение ко всему этому, месье Ставровский был отменным хамом и матершинником, редкостным привередой в еде и ярым приверженцем домостроевских методов. Единственным добытчиком и кормильцем в семье была моя коллега, а ее супруг мог разве что под настроением взять шабашку, чтобы затем снова залечь на диване и следующие полгода беспрестанно вспоминать свои трудовые подвиги. И пусть Ольга зарабатывала очень прилично, на содержание трех иждивенцев ее зарплаты едва хватало, и Ставровские неумолимо погрязали в кредитах. Но вырваться из замкнутого круга, забрав детей и разменяв квартиру, Ольга совершенно не стремилась, и роль жертвы тяжелых жизненных обстоятельств ее как будто бы вполне устраивала. Не устраивало ее другое: почему это вдруг я наряду с остальными сотрудниками не проявляю женской солидарности, да еще и демонстративно удаляюсь при первом же намеке на очередную порцию нытья. По мне так Ставровская представляла собой типичного энергетического вампира, и в отличии от коллег я не намерена была ей потакать. А еще я при меньшей зарплате вовсю раскатывала по заграницам, не экономила на одежде, питании и уходовых процедурах и понемногу откладывала деньги в кубышку, что для Ольги Леонидовны было уже совсем непозволительной роскошью. За глаза Ставровская любила посудачить о моем моральном облике, но меня мало заботило ее мнение, и это оскорбительное безразличие порождало новую волну зависти. В общем, каждый раз, когда шеф отправлялся в отпуск, я ходила в офис, как на каторгу, и по возможности лишний раз не раскрывала рта, чтобы не провоцировать ВРИО директора, так и выискивавшую, чем бы мне подгадить. А уж с каким мстительным наслаждением Ольга подписывала зарплатную ведомость – будь ее воля, я бы все лето сидела на голом окладе, но такие крайности Нитиевский бы точно не одобрил, и Ставровская ограничивалась издевательски низкими суммами премиальных.
К «смутному времени» я была заранее готова, и на рожон не лезла. Стискивала зубы, натужно улыбалась своей начальнице и концентрировалась на работе с клиентами,