Роковая наследственность. Елена Лев
Дима.
– Да, а что? Я как видишь в прекрасной спортивной форме. И жить буду до тех пор, пока в состоянии поднять этот замечательный самовар. Он у меня вместо штанги.
После этой фразы они громко рассмеялись и обняв бабулю, Дима крепко поцеловал её в щёку. А Маша, глядя на развеселившегося внука, даже вида не подала, что нашла в его облике большие изменения…
За ужином они говорили о снеге, коего этой зимой выпало огромное количество и о том, что его следует поскорей сбросить с крыши, пока он не превратился в корку льда. Так же говорили о новых соседях, о планах на лето и многое ещё о чём. Странным для Волжанова было то, что, Маша не спрашивала ни про Танюшу, ни про Катюшу, тем самым, не давая возможности перевести разговор на интересующую его тему. А ему самому не хватало духа признаться в истинной причине своего визита. Где-то через полчаса, положив на пустую тарелку нож и вилку, он сказал.
– Бабуль, спасибо большое, я сыт.
– А пироги, твои любимые с яблоками? – заботливо спросила она.
– Давай чуть позже, с чаем.
– Хорошо, будь, по-твоему. Тогда к камину, по коньячку и поговорить, – предложила Маша.
– По коньячку? Нет, я же за рулём.
– Но ты ведь можешь остаться ночевать у меня, и тогда за руль сядешь только завтра. Договорились? А сейчас, давай рассказывай, что у вас там за война?
Волжанов был настолько удивлён проницательностью Маши, что даже покраснел, и заметив блеск в её глазах, у него вырвалось.
– Ну ты бабуля и ведьма.
– Ведьма внучек, ведьма, можешь даже не извиняться. Только ведьма я безвредная, пользу приносящая, и тебе помочь постараюсь, – ответила она лукаво улыбаясь.
– Скажи, почему ты сказала – война?
– Догадалась. Это не трудно. Ещё несколько месяцев назад на твоей голове не было ни единого седого волоса. А сейчас? Спрашивается, вследствие чего мой внук, вдруг резко начал седеть? А возможно такое только в следствии не запланированных военных действий, в кавычках конечно. Скажу больше. На работе, как и прежде, у тебя всё хорошо. В противном случае я бы об этом уже знала, значит – проблема в семье. Или может я ошибаюсь?
– Да нет, ты в самую точку попала, – ответил Волжанов, вспомнив слова Анатолия о Маше, как о человеке мудром и проницательном.
– Тогда давай начнём, – предложила она.
Поставив на переносной столик графинчик с коньяком, две пузатые рюмки, блюдце с дольками лимона и шоколадные конфеты, они пересели в кресла у камина.
– Ты коньячок то наливай, чувствую не лёгким разговор будет. Так кто из твоих домашних войну затеял? – спросила Маша, хотя по её выражению лица было понятно, что она и сама может безошибочно ответить на этот вопрос.
Не торопливо разлив коньяк, Дима взял рюмку и вдохнув исходящий из неё аромат, сделал маленький глоток, после чего, сдавливая рюмку ладонями, с сожалением ответил.
– Это бабуля – наша Катя.
Никакой другой реакции, кроме ухмылки, от Маши не последовало.
– Хм…