Созвездие разбитых сердец. Ричард Брук
Потом, в принципе, можно и в зал заглянуть… Я на разминке была – Бердянский сегодня в таком ударе, что это просто грех пропустить! Прям фейерверк, не знаю, с чего это он такой живой да радостный, все-таки близкий друг в больнице…
Мария покраснела и сделала вид, что ее больше всего на свете интересуют пакеты с кофе и поднос со стаканами для сока.
– Я вот тоже не знаю, с чего он такой радостный… – вздохнула Фаина и, отвернувшись от Марии, вполголоса пожаловалась Илоне:
– Обещал мне сегодня косметику завезти – посылка из Италии пришла наконец-то – и даже не позвонил… И сотовый у него был недоступен часов с одиннадцати…
– Ой, да ладно, не пропадет твоя посылка! Небось валяется у него в багажнике, а он про нее и забыл. Придет сегодня на ужин – напомнишь ему. Хороший повод, кстати…
Мария старалась не слушать, но все равно слышала их разговор, и надеялась, что пылающие щеки не выдают ее с потрохами.
«Ох, это же надо было так попасть!.. Устроиться на работу – и в первую же неделю переспать с первым бабником трудового коллектива!» – о том, что будет, если о случившемся узнает гарем Бердянского, не хотелось даже думать…
Зато хотелось думать о Павле. О его прекрасных глазах – светлых и ярких, как у тигра, о горячих, нахальных губах, о сильных руках и античном торсе… и о крепком члене, которым он пользовался настолько умело, что вполне оправдывал свою славу Дона Жуана, наипервейшего любовника. Это так возбуждало и горячило кровь, что Марии было неловко стоять, между ногами точно костер горел, и она едва могла сосредоточиться на своем занятии – расстановке стаканов и бокалов в шахматном порядке…
Физическое влечение можно было игнорировать или просто терпеть, но не меньше телесной близости Мария жаждала увидеть Павла на сцене. Наблюдать, как он творит магию, оживляя персонажа, выпуская его через себя в мир на то время, что идет спектакль… душою прикоснуться к его душе, ощутить силу большого драматического таланта… и присутствие того духовного двойника, подселенца, что испанцы называют «дуэнде». (1)
У Павла Бердянского, несомненно, был свой дуэнде.
***
Когда отгремели овации и закончились выходы на поклоны, Павел занес в гримерку охапку цветов и мягких игрушек, врученных фанатками, и как был в «свадебном» костюме Петруччо, так и рванул прямиком в «Синеву», под предлогом срочной необходимости промочить горло… На самом деле он желал – и надеялся – застать там Марию.
Со сцены он отлично видел и рассмотрел, что она прокралась в зал после антракта и даже присела на откидное место в задних рядах партера… Вот тогда Бердянский остро пожалел, что в этом спектакле они не бегали туда-сюда между рядами, как в «Шахматах». Зато вновь почувствовал сильнейшее возбуждение, едва осознав, что Маша смотрит на него, что пришла сюда именно для этого – смотреть на него… На актера Павла Бердянского. И на Пашу, своего любовника…
Именно тогда