Быть осьминогом. Ксения Викторовна Незговорова

      В нашем классе у всех есть прозвища. Например, Тормозком называют самого невзрачного парня, который постоянно пялится в окно. На самом деле Тормозок – это Егор Скворцов, но его настоящее имя почти никто не помнит. Наверное, Тормозок – главный изгой класса, над ним издеваются и смеются, а он вообще ни с кем не разговаривает.

      Еще есть Вика Кирюшина – безумно красивая девочка, но невероятно глупая. Она никогда не сдает письменные работы, отказывается решать задачи на доске и даже не может читать вслух на уроках литературы. Директриса грозила ей отчислением из школы, но вот уже восьмой год подряд учителя скрепя сердце рисуют незаслуженные тройки. Не знаю, может, потому что она красивая? Я бы поделилась с ней умом, если бы она дала мне взамен щепотку красоты. В общем, Кирюшину называют Тупицей, но не унижают, как Тормозка. «Зато красотка», – все время добавляет Наркоша. Это, кстати, наш главный нарушитель дисциплины, его все побаиваются, потому что именно он становится зачинщиком любой травли. Не будешь уважать Серегу Громова – мало не покажется. Наркошей его назвали из-за кепки с изображением марихуаны, ну и синяки под глазами у него, конечно, страшные, как будто действительно что-то принимает. А меня назвали Страшилой, но я тоже не совсем изгой, ведь тот же Громов все время прибавляет: «Зато умная». Ни у меня, ни у Кирюшиной нет настоящих подруг, и я могла бы с ней подружиться, но это выглядело бы слишком странно: «О, смотрите, Страшила с Тупицей идут!» – непременно воскликнул бы Наркоша, поправляя любимую оранжевую кепку. Тогда бы мой ум проиграл ее красоте, ведь лучше быть красивой, чем…

      С шестого класса я резко пошла в рост и переросла всех девчонок и мальчишек (176 см – это вообще нормально для девушки?), исхудала: как говорят, кожа да кости, вдоль туловища висели какие-то непомерно длинные руки-палки и ноги – худые и немножко кривые, страшные… Даже волосы мне достались замечательные: Кирюшина может заплетать длинные гладкие пряди в косы, а я расчесать свою непослушную шевелюру не могу. Ладно бы у меня были аккуратные кудри, но это какое-то птичье гнездо! Отрезала до плеч, а они все равно разлетаются в разные стороны. И цвет какой-то болотный – не русый, не каштановый, а болотный. Короче, полный ужас, лучше и не смотреть в зеркало – ночью так и вообще рискуешь испугаться до полусмерти. Поэтому я и не дружу с Кирюшиной – слишком симпатичное у нее личико, аж передергивает от такой несправедливости.

      Зато учусь на одни пятерки, понимаю даже химию и геометрию (математичка называет нашу маленькую секту «избранными»). А не забивают меня только потому, что всем даю списывать, даже Наркоше. Да-да, я еще и отказывать не умею. Если бы хоть раз отказала, гнобили бы вместе с Тормозком. Нет уж, не выдержу, пусть лучше буду «страшилой, зато умной», чем в одной упряжке с этим странным парнем. Мне кажется, у него какое-то отклонение, может быть, аутизм или что-то