О театре и не только. Борис Андреевич Шагаев
не обязан, не перед кем ни отчитываюсь, веду растительную жизнь.
А он: «Хорошо, что не попал к коменданту». Комендантом Давид Никитич любя называл Аллу Григорьевну. В начале, когда он сказала такое про женщину, я был ошарашен. Но после понял, что это у них шутейные обращения. Но Алла Григорьевна при людях всегда обращалась к нему по имени и отчеству.
– Понимаешь, она мой комендант, говорит: «Давид, давай приватизируем дом. А я ей говорю, мне построила дом республика, а я пойду на такой срам. Хотя много тоже положил денег из своего кармана. Ты как думаешь?
Я опешил. Вопрос на засыпку. Такого вопроса не ожидал. Это как на экзамене в школе, когда вытащил билет, а ответ не знаешь. Я начал словоблудить, ходить вокруг да около, то давать круголя, то снова возвращался на исходную. Но была фраза: зачем вам это нужно, совесть дороже. Это я вспомнил название пьесы актера Ах-Манджиева. Которая называлась «Совесть дороже». И подумал, что у него детей нет, с женой живут. Но мэтр понял, куда я гну и пробросил:
– Вот задача. Со многими неизвестными. – Пауза. – Ну ладно. Ты может и прав. Я в последнее время с Кирсаном не могу общий язык найти. Надел цацки (так и сказал Мэтр) пошел на прием, а он не принимает. Три часа сидел. Не принял.
– А зачем вы ходили?
– Хотел сказать, чтобы гнал Одинокову и за Бадика Тачиева хотел заступиться, – горестно так сказал Давид Никитич.
Через какое-то время, в разговоре, я рассказал про этот случай министру культуры Санджиеву Н.Д. А он говорит:
– Было такое, я свидетель, как Кугультинов ждал аудиенции у Илюмжинова. Через какое-то время я увидел по телевизору, что президент Илюмжинов в доме-музее Кугультинова. Ну, думаю, есть повод позвонить. А мой пресс-секретарь Ирка Царева:
– Опять старика мучаешь?
– Не старик, а Мэтр.
– Давид Никитич, это я Борис. Здравствуйте. Про здоровье я уже не спрашиваю. Давид Никитич, вы говорили, что президент от Вас отвернулся, а я смотрю по телевизору он у вас в гостях был.
– Да, был конструктивный разговор. Нашептали ему против меня… Все это… – и он резко сказал об одиозной фигуре, которая служила у президента. – По телевизору неустанно, с непосильным трудом, рассказывала сказки. После этих сказок народ стал абсорбировать и появилась негативная энергетика в воздухе республики. Почему это не замечал президент республики со своим этнопланетарным мышлением? Они сделали обрезание народу. И появилась импотенция не только у власти.
Давид Никитич после снятия Одиноковой и посещения президента был доволен. Голос окреп. Появилось второе дыхание, сказал:
– Бедный калмыцкий народ! Периодически появляются какие-то «просветители», учителя, начинают нас зомбировать своими «просвещенными распознаниями».
Да, придут, наловят чинов и счастливы… А мы, раскрыв рот, еще прогибаемся перед ними, а потом задним числом начинаем их костить. Недавно узнаю, что дом-музей уже приватизирован и живет частное лицо. Насчет приватизации точно не знаю, но там живут не привидения. Обычно