Грани безумия. Том 1. Евгения Соловьева
больше наловит рыбы.
– И кто побеждает? – ревниво поинтересовался Аластор, пытаясь мысленно соотнести образ лорда Аларика Бастельеро, такого представительного и величественного, с удочками, наживкой, бдениями у воды и рыбацким азартом.
Состязания! Нет, подумать только! И отец никогда не упоминал… Может, к слову не пришлось, а может, он решил, что само имя Бастельеро способно испортить Аластору настроение. И был бы не так уж неправ, кстати!
– В прошлый раз выиграл твой отец, – просияла матушка очередной улыбкой. – Мы отметили эту победу запеченной в сливках красноперкой, самой лучшей из его улова. Как жаль, что тебя не было, мальчик мой…
– Мне тоже жаль, – искренне отозвался Аластор и снова взял руку матушки, но не поднес ее к губам, а по-детски прижался щекой, как всегда любил. – Я бы очень хотел, чтобы вы жили со мной…
– Но нам с Себастьяном там не место, – спокойно закончила за него матушка. – Ты и сам это прекрасно понимаешь, не так ли? Я слишком отвыкла от придворной жизни, да и твоему отцу она будет в тягость. Бесчисленные визиты, постоянное внимание двора, просьбы о протекции и попытки повлиять на тебя через нас… Боюсь, в лучшем случае это было бы ужасно утомительно, а в худшем – еще и противно. Знаешь… – Она вздохнула и погладила его по щеке. – Нам с твоим отцом пришлось пересмотреть круг знакомств. Многие люди, с которыми мы прежде дружили, не смогли простить нам твоего возвышения. Другие, напротив, решили, что это знакомство дает им какие-то особенные привилегии и возможности… Это было вполне ожидаемо и все-таки чуточку печально.
– Матушка… – растерянно сказал Аластор, которому никогда прежде не приходило в голову, как изменится жизнь его родителей.
Конечно, они сразу после его коронации сказали, что предпочтут остаться в своем небольшом уютном особняке подальше от дворцовой суматохи, а большую часть года и вовсе станут по-прежнему проводить в усадьбе. Аластор принял это с пониманием – его родители и правда были слишком хороши для двора, не стоило портить им жизнь ради его собственного спокойствия и удобства. Но такое… Действительно, как он мог не подумать, что на них обрушится чужая зависть и алчность? Прав Лучано, для короля Аластор слишком наивен!
– Мне так жаль… – выдавил он, опуская взгляд.
– Какие глупости, мальчик мой, – вздохнула матушка. – Я сказала об этом только затем, чтобы ты не почувствовал себя неловко, если лорд Хольтвер вдруг поведет себя бестактно. В Мерилин я вполне уверена, но сам Хольтвер почему-то вбил себе в голову, что Брайан мог бы теперь сделать карьеру при дворе. Как будто, если бы ты хотел подружиться с его сыном, то не сделал бы этого раньше!
– Я понял, матушка, – усмехнулся Аластор, выпуская ее руку и напоследок вдыхая тонкий знакомый аромат благовоний – всегда одних и тех же, не меняющихся, на его памяти, никогда. – И постараюсь быть учтивым – ради уважения к леди Мерилин.
– Не сомневаюсь в твоей деликатности, милый, – улыбнулась матушка и встала с кресла, едва слышно зашелестев юбкой домашнего платья цвета темной