Паранойя. Почему я. Полина Александровна Раевская
не дохожу до резинки штанов.
Прикусив губу в нерешительности, снова поднимаю взгляд. Кажется, я исчерпала весь запас своей смелости, чтобы проявлять теперь инициативу. Да и воспоминания о той позорной попытке сделать минет все ещё живы.
К счастью, Сережа, как обычно, понимает мои страхи без слов. Развязывает завязки и приспускает штаны вместе с трусами ровно настолько, чтобы высвободить член.
Я перестаю дышать, будто перед прыжком в воду. На мгновение даже становится страшно. Хочется, как маленькой девочке зажмуриться, но все же любопытство пересиливает.
Какой он у него? Кроме Ильи и порно-актеров сравнить мне не с кем.
Впрочем, даже без сравнительного анализа становится понятно, он у Долгова большой: длинный, с крупной, темно-розовой головкой, перевитый тугими венами и такой толстый в диаметре, что мамины подружки наверняка продали бы за него душу, ибо все единодушно утверждали, что в размере члена важна не длина, а толщина. Ну, конечно, при условии, что этот член не меньше пятнадцати сантиметров.
У Серёженьки явно больше, и я совершенно не представляю, как вся эта "красота" поместиться во мне. Пожалуй, самое время начинать настраивать себя на море крови и дикую боль. Однако вместо страха, я совершенно иррационально возбуждаюсь ещё больше. Чувствую терпкий, какой-то совершенно специфичный, но, тем не менее, приятный запах, и рот наполняется слюной.
Наверное, я какая-то неправильная девственница, но я хочу взять его член в рот: облизать от головки до основания и сосать, пока не кончит, а после проглотить все до последней капли. Будь я опытней или хотя бы посмелее, так и сделала бы, но я ни то и ни другое.
Всё, на что меня хватает – это протянуть руку и обхватить дрожащими от волнения пальцами твёрдый, словно камень, ствол.
Он такой горячий, гладкий и в тоже время нежный наощупь. Провожу ладонью вниз и слышу, как Долгов втягивает сквозь стиснутые зубы воздух, а меня, будто двести двадцать прошибает от понимания, что ему нравится.
Слегка приободрённая такой реакцией, устраиваюсь поудобнее: развожу ноги шире, подаюсь вперёд, прогибаюсь в спине, чтобы вид сверху был как можно более сексуальный, и начинаю несмело дрочить Долгову, стесняясь поднять глаза.
Одно дело заниматься таким в кромешной темноте палатки, отгородившись от происходящего своими мыслями, а другое – вот так, хоть и при мягком, ночном, но все же освещении, и не абы кому, а любимому мужчине, от которого все внутри обмирает и у которого опыта столько, что я даже боюсь представить, что он думает о моих неумелых попытках приласкать его.
Судя по тому, как через пару минут он обхватывает мою руку своей и, заставив крепче сжать член, начинает направлять меня, вряд ли он оценивает мои навыки высоко.
– На меня смотри, – прежде, чем успеваю накрутить себя, сгребает он пятерней мои волосы на затылке и заставляет запрокинуть голову.
Встречаемся взглядами, и меня затягивает в его потемневшие от похоти глаза. Во рту мгновенно пересыхает, а низ живота