Пробуди меня. Вероника Петровна Якжина
тревогой.
– Отвали! – отталкиваю его протянутые руки.
– Все, достаточно, я понял, ты очень крутая. Давай помогу тебе встать, и пойдем в город. Хватит страдать ерундой.
– Прекрати разговаривать со мной, как с маленькой.
– Хорошо. Не буду. Идем.
– Мне не нужна твоя помощь. Катись.
– Конечно, не нужна.
Он снова протягивает руки, на этот раз я их не отталкиваю. Видя, что я не шарахаюсь от него, Тайлер вдруг крепко обнимает меня, прижав мою голову к своему плечу. От удивления я даже не в силах возражать.
Он отстраненно шепчет:
– Нет людей сильных настолько, чтобы справиться со всем этим.
Его объятие не похоже на братское объятие Картера или Ника. Это знак поддержки и присутствия. Знак заботы и беспокойства, желания защитить. Неожиданно для самой себя я расслабляюсь в его руках и даю волю слезам. Мне очень уютно, чувствую себя в безопасности. Подобное я испытывала лишь с Брюсом, но это было так давно, что я уже и позабыла, каково это, не взваливать все на свои плечи, а довериться мужчине. Все эти мысли настолько удивительны, неуместны и странны, что, вслушиваясь в них, я забываю о слезах.
Я не спешу вырваться из его рук, а он не спешит меня отпускать. Мы словно ищем друг в друге что-то важное, что потеряли и никак не можем найти.
– Тебе лучше? – наконец спрашивает он. Робко киваю. – Можем идти? Впереди долгий путь.
– Да, идем.
Он перекидывает мою руку через свое плечо и обхватывает меня за талию. Принимаю эту поддержку. Мы оба перестали выпендриваться друг перед другом, и пару часов идем молча, сохраняя вполне приемлемый темп. Я в сотый раз думаю о странностях Тайлера.
– Можно вопрос? – он вдруг подает голос.
– Валяй.
– Почему твои люди еще не вернулись за тобой, если они тебя не бросали?
– Наверное, думают, что меня сожрали. Или пристрелили.
– А как насчет «вернуться и проверить»? Убедиться. Похоронить тебя по-человечески.
Я останавливаюсь.
– Чего ты добиваешься?
– Просто озвучиваю свои мысли.
– Ник не бросил бы меня, не будь уверен в том, что меня нет в живых. Одного из наших ранили, у них не было времени на сомнения. К тому же, на базе правило – мы не выходим ночью.
– А ты вернулась бы?
Молчу. «Конечно, вернулась бы». Но зачем Тайлеру эта информация?
– Мы много говорим обо мне. Что насчет тебя?
– Я никто. Ниоткуда. У меня ничего нет. И мне ничего не нужно.
– Так не бывает.
– Оглянись, Грейс. Это новый мир. И он такой. Таких, как я, теперь бо́льшая часть.
– А что было до того, как случился весь этот сумасшедший дом?
Он запрокидывает голову и хохочет. Смотрю на него с опаской.
– Чертов псих, – бормочу я себе под нос.
Тайлер смеется громче.
– Черт, это забавно. Видишь ли, я работал в психушке.
Мои брови взлетают вверх.
– Вот как. Значит, ты все же врач?
– Нет. Санитар.
– Это многое объясняет. Правда,