О Грузии я песню пропою. Александр Ефимович Журавский

      Снится мне Мегрелия в вершинах и холмах.

      В цветущих и ухоженных строениях.

      В лежащих на предгорьях облаках

      В златых ручьях и птичьих песнопениях.

      С источниками, рвущими из недр,

      Дающими и силу, и усладу.

      Где каждый житель мудр, приветлив, шедр.

      И ничего не требует в награду.

      Таинственно волшебная страна,

      Где тосты годы жизни продлевают.

      И в поисках злаченого руна,

      К Колхиде аргонавты приплывают.

      И грезятся мне княжие пиры,

      Правителя мегрелов Дадиани.

      Орехи, винограды и сыры,

      Мощи Георгия и Иоанна.

      Поющие как Боги, за столом,

      Друзья мои, столицы Цаленджихи.

      Кура с Арагви под Джварским крестом.

      И плач чонгури[1] под поэтов сти́хи.

      И мысль чиста как горная вода,

      И нет вражды, святы душа и тело.

      О дай же не проснуться никогда,

      Моя любовь и притяжение Сакартвело!

      Как хорошо на свете без границ,

      Мир без бойниц и скорбных песнопений.

      Как величаво отражение лиц,

      В глазах друзей в застольный час вечерний.

      Как хорошо не сориться, не жечь

      Мосты, их сохраняя для возврата.

      И Картлоса внимать святую речь,

      Которую, мы помнили, когда то.

      Как хорошо душевной красотой,

      Великих гор безмерно восхищаться.

      И перед роковою пустотой,

      Дай Боже нам навеки не расстаться.

      Не хоронить ни память, ни друзей,

      Во внуках узнавать черты родные.

      И забывая про земных вождей,

      Смиренно посещать места святые.

      Дай Боже нам земную благодать,

      Пирующим у твоего престола.

      И как бы нам Тебя не называть.

      Дай нам вина в бокалы, не раздора.

      Как хорошо когда пылает свет

      прожитой жизни, а впотьмах не тлеет.

      Кто как огонь горит на склоне лет,

      Тот никогда на свете не стареет.

      Я в пояс кланяюсь Вам новые друзья,

      За хлеб, что вы со мною разделили.

      За то, что в дни мирского бытия.

      Вы песнями мне душу освятили.

      За то, что в ваших звонких голосах,

      Я услыхал звучание чонгури.

      За тосты, что алмазами в речах,

      Над Цаленджихой горестной сверкнули.

      За то, что Вы на свете этом есть,

      И есть народ, в легендах древних славясь.

      За вашу гордость и за вашу честь.

      Мегрелия – чеми гули шентан арис![2]