Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл
нас позади…
Увидев мокрых, несчастных людей, Джордж Паркер осекся. Челюсть его отвисла.
– Это пьяницы. – Шарп говорил громко, чтобы солдаты могли его слышать. – Они нажрались как свиньи, они ни на что не годны, черт бы их всех побрал! Я выжимал из ублюдков проклятый спирт.
Паркер отчаянно замахал рукой, стараясь остановить богохульство, но Шарп отвернулся и скомандовал:
– Раздеваться!
Наступила пауза.
– Я сказал, раздеваться!
Солдаты разделись догола. Сорок обнаженных мужчин дрожали под моросящим дождем.
Шарп подошел ближе:
– Мне наплевать, если вы все, к черту, сдохнете. – Слова лейтенанта произвели впечатление. – В любой момент – слышите вы, ублюдки? – на этой дороге могут показаться французы. – Шарп ткнул через плечо большим пальцем. – Я решил вас здесь оставить. Все равно вы ни на что не годны. Я думал, что вы стрелки. Я думал, что вы лучшие. Но мне приходилось видеть дерьмовые батальоны ополчения, которые были лучше вас! Я видел дерьмовых кавалеристов, которые больше походили на солдат! – Следующее оскорбление вытерпеть было тяжело, и все-таки Шарп решился. – Я видел паршивых методистов, которые оказались круче вас, ублюдков!
Миссис Паркер распахнула шторки, чтобы положить конец богохульствам, но, увидев голых мужчин, завизжала, и шторки закрылись.
Шарп смотрел на своих солдат. Они попали в беду, оказались далеко от дома и далеко от военных складов, с которых получали еду и одежду. Но они все равно оставались стрелками и подчинялись уставу.
Это слово напомнило Шарпу о майоре Виваре и его трех правилах. С маленькой поправкой они подойдут и стрелкам.
Шарп заговорил менее суровым голосом:
– С этого дня мы вводим три правила. Всего три правила. Нарушите хоть одно – и я вас с грязью смешаю. Ни один из вас не имеет права что-либо украсть без моего разрешения. Ни один из вас не смеет напиться без моего разрешения. И все вы будете драться как черти, когда появится противник. Понятно?
Молчание.
– Я спросил, понятно? Громче! Громче! Громче!
Голые люди прокричали о своем согласии. Они вопили во все горло, лишь бы этот сумасшедший оставил их в покое. Теперь они окончательно протрезвели.
– Сержант Уильямс!
– Сэр?
– Надеть шинели! У вас два часа. Развести костры, высушить одежду. Потом строиться.
– Слушаюсь, сэр.
Карета застыла без движения, кучер-испанец равнодушно восседал на козлах. Только после того, как все стрелки надели шинели, распахнулась дверца и появилась разъяренная миссис Паркер.
– Лейтенант!
Шарп уже знал, чего ожидать от подобного тона. Он круто обернулся:
– Вам придется помолчать, мадам!
– Я буду…
– Молчать, черт бы вас побрал!
Шарп пошел к карете, и миссис Паркер, опасаясь насилия, захлопнула дверцу.
Шарп, однако, направился к багажному отделению, откуда вытащил стопку Новых Заветов.
– Сержант Уильямс! Растопка для костров! – Он швырнул