Шоковая терапия. Наталья Антарес
паузой, произнесла я, – почему бы нам не провести ее вместе?
Иностранец залпом осушил свою чашку, и по его лицу разлилось такое искреннее облегчение, словно ему только что заменили отбывание наказания в тюрьме условным сроком. Это было именно облегчение: не ликование, не радость, не восторг. Такое выражение появляется, как правило, в глазах у тех, кто едва не упустил последнюю возможность поправить свое незавидное положение, и устранив недоразумение, наконец-то смог вздохнуть спокойно. Но, похоже, вино изрядно подсластило горькую пилюлю недавней обиды, я решила попытать счастья. Если Игон пройдет тест на платежеспособность, я, пожалуй, не буду к нему сурова, и возможно, ближе к отъезду даже проведу с ним ночь, но для того, чтобы мое сердце оттаяло, ему придется окружить меня заботой и убедить в серьезности матримониальных намерений. Если же назавтра он опять пропадет без вести, пустившись во все тяжкие, я с чистой совестью оборву контакты.
–Спасибо, – как-то кривовато улыбнулся Игон, но, может быть, это ему просто кофе поперек горла встало, – следующий шаг за мной. После нового года я приглашаю тебя в Австрию. Увидишь, как я живу, посмотришь страну, покатаешься на лыжах… Подумай, какие государства Евросоюза ты хотела бы посетить, и я организую для нас маленькое путешествие.
–Звучит заманчиво, – кивнула я, доедая тающий во рту десерт. Ладно, разорять беднягу регулярными посещениями «Рандеву» я больше не стану, но неделю без вермишели я, безусловно, заслужила. Лучше уж фастфуд, чем рожки, ракушки и прочие разновидности мучной продукции.
–Той Европы, в которой я вырос больше не существует, она кишит мигрантами, -мрачно заметил Игон, – я называю это тихой оккупацией – на нашей земле выросло три поколения мусульман, и если первые два еще пытались интегрироваться и особо не поднимали головы, то их потомки гораздо более агрессивны и неуправляемы. «Великий Халифат» пустил корни на благодатной почве и массово вербует граждан Евросоюза в свои ряды. И во Франции, и в Бельгии террористы были гражданами этих стран, аналогичная ситуация в Британии – за взрывами в подземке стояли натурализованные англичане. В прошлом месяце я был в Брюсселе, столице объединенной Европы. Нижний Город стал похож на один большой Моленбек, а ведь –это исторический центр. Как и все девушки, ты, наверное, мечтаешь о Париже? Что для тебя символы Парижа? Эйфелева башня? Триумфальная арка? Елисейские поля? Несколько лет назад я бы разделил твою точку зрения, но квинтэссенция сегодняшнего Парижа – это район Сен-Дени. Романтика? Ароматы изысканного парфюма? Высокая мода? Нет, грязь, вонь и сплошной криминал – и это недалекое будущее всей Европы. Мне больно, что ты увидишь эту клоаку, но такова реальность, и я еще молчу о беженцах с Ближнего Востока, заполонивших всё вокруг. Знаешь, какие ассоциации у меня вызывает обстановка в крупных европейских городах? Порой мне кажется, что во всех зоопарках Европы одновременно вырвались на свободу дикие животные, и, если срочно не начать отстрел, хищники