Пылающий берег. Уилбур Смит
рассказывал о вас… очень много…
Сантэн с запинкой заговорила по-английски.
– Говори на фламандском! – быстро произнес Майкл.
– Майкл много о вас рассказывал, – подчинилась она.
Генерал весело ухмыльнулся.
– Вы говорите на африкаансе! – ответил он на том же языке.
Когда он улыбался, он становился другим человеком. Та дикая, почти жестокая нотка, которую ощутила Сантэн, выглядела теперь иллюзорной.
– Это не африкаанс, – возразила она.
Они тут же принялись оживленно обсуждать это и спорить, и уже через несколько минут Сантэн поняла, что генерал ей нравится, нравится из-за его сходства с Майклом, а также из-за той огромной разницы, которую она отметила между ними.
– Давайте наконец поедим! – воскликнул Шон Кортни, беря Сантэн за руку. – У нас мало времени.
Он усадил девушку за стол.
– Майкл, ты садись сюда… пусть он разрежет цыпленка. А я займусь вином.
Шон предложил им тост:
– За тот день, когда мы втроем встретимся в следующий раз!
Они с удовольствием выпили, остро осознавая, что кроется за этими словами, хотя гром орудий сюда не доносился.
Они продолжили легкий разговор; генерал быстро и без усилий заполнял любую неловкую паузу, и Сантэн видела, что за всей этой грубоватой внешностью скрывается добрый человек, но при этом она отмечала и проницательность его взгляда, и оценку в этих глазах.
«Отлично, mon général[19], – думала она с вызовом, – смотри сколько хочешь, но я – это я, и Майкл мой!»
Вскинув подбородок, она ответила ему прямым взглядом, без какого-либо жеманства или колебаний, и наконец увидела его улыбку и почти незаметный кивок.
«Вот, значит, кого выбрал Майкл, – размышлял Шон. – Я бы, конечно, хотел надеяться, что он выберет девушку из своего народа, чтобы она говорила на его языке и разделяла его веру. Мне бы хотелось получше узнать ее, прежде чем я дам свое благословение. И мне бы хотелось, чтобы у них было больше времени узнать друг друга, но как раз времени-то и нет. Завтра или через день… бог знает, что произойдет. Разве я стану мешать тому, что может оказаться их единственным моментом счастья навеки?»
Он еще мгновение-другое всматривался в Сантэн, ища признаки злобы или расчетливости, слабости или тщеславия, но видел только решительно вздернутый маленький подбородок, губы, готовые улыбаться, но также с легкостью сурово сжимавшиеся, и темные умные глаза. «Она сильная и гордая, – решил генерал. – Но, думаю, будет и преданной, способной выдержать многое».
Он улыбнулся и кивнул. Увидел, как девушка слегка расслабилась, и заметил искреннюю любовь и приязнь в ее глазах, перед тем как она повернулась к Майклу.
– Ладно, мой мальчик, ты ведь прилетел сюда не для того, чтобы грызть эту жилистую птичку. Объясни, зачем прибыл? Посмотрим, сумеешь ли ты меня удивить.
– Дядя Шон, я просил Сантэн стать моей женой.
Шон аккуратно вытер усы и положил салфетку на стол.
«Не испорти все, – мысленно предостерег он себя. – Не
Мой генерал (