Западное побережье: ЕГО ИГРА. Вероника Квин
Хотя однокурсница, говорила, что я, – одна из самых умных в группе, только ленивая.
Она и не знает, в каком дерьме я варюсь.
Продрогшая от леденящего холода и ветра, наконец добираюсь до места.
Как только уже знакомый мне фургон выехал из-за угла соседнего здания, я потопталась на месте пытаясь подавить панику. Постараюсь объяснить им, что денег у меня нет. Объясню об увольнении, и буду давить на жалость.
Мой единственный не бесполезный навык. Помимо танцев. Хотя уже и так все тщетно.
Автомобиль останавливается напротив моего трусливого тела, задняя дверь выкатывается вбок. Там сидит громила, без маски, но во всем черном и спортивном. Лицо в шрамах, глаза бешеного пса без привязи.
Громила бьет ладонью по сиденью приглашая внутрь.
Мой подбородок начинает трястись, а губы предательски дрожать.
– У меня нет денег сегодня. Меня уволили с работы, и осталось только сто долларов. – на начале моей фразы он выходит из фургона, смотрю на него молящим взглядом, – Пожалуйста, дайте мне время, на следующей неделе, я принесу втрое больше. Обещаю..
– Не сегодня кукла. Садись. – голос хриплый, жестокий.
– Пожалуйста, я правда все верну! Вы же знаете, я никогда не подводила!
– Заткнись и садись в фургон! – орет он.
Не чувствую как дышу, но ощущаю конкретную панику и неконтролируемое безумие!
Они все равно меня убьют, а значит попытаться стоит!
Срываюсь с места! Пробегаю ровно три несчастных шага, прежде чем, меня хватают за капюшон и кидают на землю как дряблый мешок картошки.
Удар по лицу.
Удар в живот.
Я падаю на холодный мокрый асфальт. В глазах темнеет от боли, вкус крови во рту смешивается с капающим дождем. Капельки медленно летят мне в глаза, время останавливается.
Просыпаюсь от тошноты, и жуткой тряски. Лежу на чем-то твердом и деревянном. Нос заложило, легкие болят, сводит спазмами. Чувствую на лице что-то мокрое, – это кровь сочащаяся из моей губы. Тело свернулось в калачик, каждое, даже незначительное движение, отдается адской острой болью посреди живота.
Перед глазами нет четкой картины происходящего. В душе не осталось чувств. Ничего кроме оголяющей жгучей боли.
Хочется вырвать, но не получается даже шевельнуться.
Все трясется.
– Заткнись Рей! Не в мою смену!
– Ой, ой, ой! Тоже мне спаситель хренов. Росс сам ее прикончит.
– Пускай он это делает, а не ты. Это работа босса!
– Думаешь, он ее трахнет? Очень сомневаюсь! Ему кровавые тела не нравятся. Он не некрофил.
– А ты у нас, че, некрофил выходит?
– Кукла походу в себя пришла!
Громкие голоса мужчин, разговаривающих рядом, не оставляют мне никакой надежды.
Пора смириться Мия, это последнее, что ты слышишь в жизни.
Когда-то я была счастлива, и у меня было все, чего я желала. Отец не чаял во мне души, мама была красавица, и всегда заботилась обо мне.
Один, короткий день, лишил их жизни.. И сломал меня на осколки.
Сначала