Потерянные люди. Макс Архандеев
нам ничего не грозит, но связь колонии с внешним миром будет временно недоступна.
Чарльз рассматривал лицо мэра, пытаясь понять его намерения. Мэр открыто наблюдал за размышлениями Чарльза.
– Если это всё… – Чарльз наклонился вперёд, чтобы подняться со стула, и замер, ожидая подтверждения от мэра.
Несколько секунд мэр смотрел прямо в глаза Чарльза. Что он пытался там найти?
Вся комната внезапно поехала вокруг мэра, и Чарльз почувствовал сильнейший приступ тошноты.
– Да, конечно, – мэр встал и, обходя стол, рукой призвал Чарльза вместе пройти к лифту. – Позвольте ещё раз заметить, что я несказанно рад тому, что вы оказались невредимы. Это просто чудо. Когда я услышал, что вы не пострадали, признаться, подумал, что они вас с кем-то спутали. Смерть словно обходит вас стороной.
– Да? – Чарльз сглотнул, собирая все оставшиеся силы, и встал.
Нужно просто добраться до лифта.
– Что же такого невероятного в моём спасении? – поддержал беседу Чарльз, надеясь отвлечь мэра от своего состояния.
– Как? Вы не знаете? – недоумевал мэр.
Чарльз остановился.
– Понимаете, – продолжил мэр, – мы все необычайно рады, что вы выжили. Но об этом ведь пока никто не знает. Такая трагедия. Множество спасательных капсул стартовало, но добралась только ваша. Никто не выжил. Никто, кроме вас, разумеется. Словно вам… дарован второй шанс.
Потея, Чарльз заглянул в лицо мэра. Он, учтиво улыбаясь, всё так же разглядывал Чарльза.
– Это что? – трясясь внутри, но как можно грознее спросил Чарльз. – Угроза?
Перед тем как отправиться в эту колонию, Чарльз понимал, что он будет персоной нон грата.
– Это… – начал мэр, задумавшись на мгновение, – совет.
Услышав долгожданный звуковой сигнал, Чарльз, не удостоив мэра словами или жестами прощания, прошёл в кабину лифта. Развернувшись, он увидел мэра, который так же не собирался удостоить его привычным для данной местности одзиги.
– Я надеюсь на тебя, – сказал мэр после очередного звукового сигнала, – вверяю себя в твои руки.
Двери закрылись. Чарльз глубоко выдохнул и медленно вдохнул.
Действительно ли он единственный выживший с того корабля? Он слышал какие-то обрывки информации. Если это действительно так, то он практически находился в заложниках у мэра, которого волнует только переизбрание.
«Мы не можем проиграть» – слоган кампании мэра. Под «мы», естественно, подразумевалось не менее шестидесяти процентов жителей колонии. Минимальное число голосов для победы в последнем туре. Семантика «не можем» в этом слогане должна была быть сходна с запретом. Что-то вроде «мы не можем делить на ноль». На деле получился какой-то предсмертный рык загнанного зверя, убеждающего себя в нереальности происходящего. Первая стадия – отрицание. И последнее слово – «проиграть». Отрицательная окраска в сознании избирателей. Сразу сеешь сомнения в собственных силах. Правильнее