Хорс: о чем молчит школа. Евгений Валерьевич Октябрьский
больше ни о чем, уроки он проводил так, что ему самому стало стыдно за себя.
Но нет худа без добра, он поймал себя на мысли – «да какая там к черту наука? Когда у человека вопрос выживания». – Его как будто осенило – «тот человек, или то общество которое поставлено на грань выживания – никогда не будет думать о развитии, науке, творчестве. Он запуган, унижен, растоптан, однако природа берет свое и человек пытается выкарабкаться. Запуганным человеком легче управлять, подойди к нему сейчас Загорутько, наори на него, скажи ему, что он дурак и балбес, что он не увидит премии до конца года – вчера утром он бы этого не стерпел, сегодня он стерпит, ему некуда деваться, он прижат к стенке».– Как только он подумал о Загорутько, как тот вошел в нему в кабинет.
– Здравствуйте Иван Николаевич, – раздраженным голосом сказал он.
– Здрасте, – испуганно ответил Иван.
– Был вчера в полиции?
–Нет.
–Ваня сходи пожалуйста, – озираясь, тихо сказал директор. – Можно ведь договориться, возможен и условный срок . Затем все уляжется, сын его уедет куда-нибудь за границу, все забудется, сходи Ваня.
– Не могу я Василий Васильевич.
– Девчонку эту пожалей, если себя не жалко, о ней подумай.
– А если не уляжется, а он получит реальный срок, что тогда будет?
При этих словах Загорутько как будто ударило током, он выпрямился, оглянулся и очень часто задышал.
– Все может быть. Что будет тогда с Сенгеенко? Я жизнь ему покалечу, девчонке этой тоже не сладко придется.
– Ну ты это брось, все будет хорошо.
– Для кого хорошо? И вообще Василий Васильевич, кто вам сказал что он всесилен? На него управа найдется, я уверен.
Но последняя фраза была сказана настолько безвольно, что директор понял – надо дожимать.
– Ваня, условный срок, в крайнем случае его отпустят досрочно, я уверен. Затем я обещаю что верну его в эту школу, если он конечно захочет. Парень способный, еще с золотой медалью закончит, сам за него радоваться будешь. Всего-то год потеряет, может остепенится, после в Москву поступит – при последних словах Василий Васильевич выпрямился во весь рост, поднял над головой указательный палец, и замер на месте. Загорутько думал что дело сделано – Иван поменяет показания.
– Нет, Василий Васильевич.
Загорутько посмотрел на Ивана как японский шершень на пчелу и резко развернувшись пошел к выходу, остановившись возле двери, он напуганно сказал:
–Аккуратней будь Ваня, я за тебя боюсь, Гизурин ни перед чем не остановится, – и быстро вышел из кабинета.
Закончив все дела в школе, попрощавшись и посмотрев на часы, которые показывали уже шесть вечера, перебрав в голове еще раз возможные варианты развития событий, Иван пошел домой. Выйдя из школы он заметил черный мерседес направлявшийся к нему. Развернувшись и не обращая внимания он пошел в другую строну по тротуару. Вдруг услышав сигнал сзади, он обернулся; мерседес сигналя и моргая фарами догонял его, Иван замер на месте, – «если хотели бы сбить, сигналить не стали бы, да и машину выбрали б другую». – Мерседес