Легенда о шпионе. Анастасия Кивалова
последние птичьи стаи на фоне темно-серого неба. Ван весь день шёл вдоль реки, но долина сужалась, и Вану нужно было перейти на другой берег. На перекате были большие камни на расстоянии, достаточном для прыжка. Ван, понадеявшись на свою ловкость, решил переходить в месте с самым быстрым течением. Камни обледенели и стали скользкими, и на середине переправы Ван всё-таки свалился в реку. Его понесла стремнина. Юноша долго цеплялся за береговые камни, потом карабкался по склону, пока не оказался на вершине скалы. Здесь он нашёл развалины древней чжурчжэньской[4] крепости.
Стемнело. Валил густой снег, порывистый ветер не давал надежды согреться в движении. Ван в сырой одежде ходил по развалинам крепости, по земляному валу, остаткам каменной кладки. Наконец, он нашёл полуразрушенное помещения из трёх стен без крыши, здесь, по крайней мере, не было ветра. Развести костёр не удалось, все дрова были мокрыми и не горели. Ван лёг в угол на кучу опавших листьев и уснул.
Сон замерзающего Вана был невероятно ярким: на фоне ступенчатого водопада красивая девушка в старинной богатой одежде, в расшитом халате, с высокой причёской. Девушка обратилась к Вану:
– Я принцесса Хун-лэ-нюй. Ты нашёл моё ожерелье. Его сделали на пожертвования от ста дворов, и оно передавалось в нашем роду от матери к дочери много раз. Но я потеряла его, когда бежала от Куан-Юна, коварного дяди моего мужа. Не говори об ожерелье никому и не продавай, а подари той, с кем хочешь прожить всю жизнь.
Наверное, Ван тихо замёрз во сне, если бы не… тигрица. Развалины крепости несколько лет было её логовом, и вот этой ночью после удачной охоты она вернулась домой. На шерсти тигрицы таял снег, дыхание превращалось в пар, усы её были в инее. Подойдя к Вану, тигрица обнюхала его, легла рядом, вытянулась вдоль Вана, и низко и глухо заурчала, как огромная домашняя кошка.
Перед рассветом снег закончился. Первой проснулась тигрица. Зевая, потянулась, отряхнулась от снега и вышла из ночного укрытия. Через пару минут проснулся Ван, озябший без живой грелки. С удивлением и страхом он рассматривал тигриные следы на свежем снеге, затем он встал и побрёл на восход солнца, к морю.
Путь через ноябрьскую тайгу с глубоким снегом был не прост, Ван снова спустился в долину реки. Несколько кедровых шишек и ягоды боярышника помогли заглушить голод, а чай из лимонника придавал сил.
Через пару дней юноша вышел на костёр одинокого путника, который, как и Ван Пэй Сян старался не попадаться на глаза. Это был китайский парнишка, ровесник Вана, но рослый и крепкий. Увидев Вана, он схватил нож, Ван сложил ладони вместе и поздоровался поклоном головы, незнакомец указал на место у костра:
– Ты кто?
Ван сразу узнал родное наречие:
– Я Ван Пей Сян. Из Циндао. Ты тоже из Шаньдун? Говоришь на наречие цзи-лу.
– Я Чжан. Из Шаньдун, но иду в Харбин. К маме.
Ван достал из сумки кедровые шишки и закинул в костер, смола в огне весело разгорелась и защелкала.
– Здесь одному опасно,– продолжил крепкий парень,– В Хуньчуне русские казаки. Слышал иностранцы Пекин взяли?
– Нет,– Ван выкатил обгоревшие шишки
Чжурчжэни – племена, населявшие в X–XV веках территорию Маньчжурии, Центрального и Северо-Восточного Китая, Северной Кореи и Приморья. Говорили на чжурчжэньском языкетунгусо-маньчжурской группы. Крупнейшее государство чжурчжэней существовало с 1115 год по 1234 год. Родственный им народ – эвенки (тунгусы). Потомками чжурчжэней также являются удэгейцы (гольды) и нанайцы.