Эпюра. Том 1. Роман Олегович Карпинский

      – Да-а, – кончил…

      Слил. Вышел из Лизы.

            Дьявол остался, не отпущен, задержан.

      – Все, Лиз, можешь идти, – размотал волосню, – отработала.

      Я покинул комнату и плашмя кинулся в бассейн. В углу, в воде отдавалась Алиса Декарту.

      На дне не распространяются звуки. Ничего не слышно, что там происходит наверху. Умел бы я так в нужный момент по ситуации в жидкость нырять – полезная функция для мозга. Никого не слышать.

      Вынырнул, иначе задохнусь.

      – Ну как там, Рамиль, все ок? – проглатывал гласные Декарт.

      Я не смог выговорить ни слова, поэтому показал большой палец вверх. Выйдя из бассейна, снял черную рубаху и кинул в воду. Вернулся в раздевалку. Там минетчица вырыгивала свой полученный белковый ужин.

      – Блять, ну не здесь же, в сортир иди… Там справляйся, – поднял ее за локоть.

      Она ушла. Я заново уселся на дубовый стол. Всего три минуты хватило проблеваться – Лиза пришла обратно с белым полотенцем.

      – Это правильно, сама нарыгала, сама и убирай. А то проверяющие нас это делать заставят.

      Жертва медленно встала в недавнюю позу. Вытирала по кругу, как уборщица. Профессионально. Закончила и встала предо мной.

      – Я могу идти? Я же свободна?

      Хоть кто-то должен соблюдать здесь слово.

      – Да, сейчас провожу.

      Брюки без трико, пиджак на голое тело. Больше ничего не надо. Любой мороз меня не остудит. Зачем мне туда? – не знаю.

      Вышли оба на уличную стужу.

      Машины замело метелью, пока мы были в сауне. Мою тоже – обметать придется.

      – Знаешь, я продалась за эти работы Декарту, – посмотрела Лиза вдаль, – а потом уже тебе… Меня без них отчислили бы к слову… Ты сейчас абсолютно прав, делай с этой жизнью что хочешь, за деньги можно оправдать любое дерьмо… Но ты понятия не имеешь, что я, что многие люди и не за такое с головой хоть куда. У меня мать больная, денег не то что нет, долги только растут почти ежедневно. Вам это повидло, смотреть на чужую безысходность? А? – Выдох Лизы зимним воздухом. – Мир не ваша игрушка!

      – Ты сама выбираешь, что тебе делать, – не раздумывая мой ответ. – Никто тебя не заставлял.

      Ее лицо омертвело после этой сауны. Бледное, как у обычного гостя морга. Находиться рядом с ней во истину противно. Несло всем, всем непристойным.

      – Да не поймешь ты, никогда не поймешь. Декарту тоже это передай, – развернулась и ушла.

      Снег. Значит новый год, – подумал я, с новой сигаретой, что завалялась в пиджаке. Затяжка, другая. Из тела вместе с дымом выходили пары ярости и злости на Лизу.