Мудрость цветов. Роман Ротэрмель
монеты в карман, и взошла на порог дома, постучав в двери. Молодой мужчина с заплаканными глазами смотрел холодно, и даже яркое солнце его не волновало. Охотница протянула ему надрезанную ветку.
– Приготовь из этой ветви чай и напои свою жену. Пускай поспит, и ей станет легче, – посоветовала Икеда.
Мужчина взял ветку. На ней виднелись засохшие капли крови. Его глаза изумлённо загорелись.
– Ветви, что впитали в себя кровь людей, могут вылечить любую болезнь, – отметила Икеда, и, спрятав взгляд за амигасой, вернулась на дорогу.
Юноша с надеждой улыбнулся. Скупая слеза стекала по щеке. Он спешно захлопнул за собой дверь. Одинокий цветок амариллиса провожал Икеду в путь.
Жажда
Я засыпаю с одной мыслью,
И просыпаюсь с ней же вновь.
Ты стала для меня всей жизнью,
Во мне застынет твоя кровь.
И пусть услышит это каждый,
Как сильно манишь ты меня.
Не утолить мне моей жажды,
Страшнейшей похотью маня.
Глава 3
Мимолётная радость
Вдалеке слышался невнятный гул. Музыка эхом разносилась в самые дальние уголки, привлекая внимание. У самой дороги стояла одинокая идзакая5. Аккуратная вывеска с вырезанной надписью: «КАНПАЙ6» пошатывалась то ли от ветра, то ли от буйного шума, что доносился изнутри. В заведении играла ритмичная весёлая мелодия. Икеда осторожно отворила дверь. Внутри никого не было. Валяющиеся столы посреди просторного зала, кружки, чашки, тарелки, а также пустые и битые бутылки. За тонкой стенкой, не щадя языка, кто-то болтал, поигрывая на звонком сямисэне7. Это не было похоже на пение, скорее откровенный разговор двух собутыльников. Воительница медленно подошла ближе, осторожно заглядывая за стену. На нескольких пышных подушках сидел совсем маленького роста человечек. Он казался не выше бутыли, стоявшей на низком столе. Сямисэн, что был значительно больше него, просто лежал рядом, а он умело перебирал короткими пальцами по струнам. Его амигаса могла уместиться на ладони, и была сплетена из пары соломенных веток. Его тело выглядело тощим и ослабленным, что, казалось, можно было убить его одним щелчком пальца. Рядом с ним никого больше не было, только он. Подвыпивший, беззаботный и неутихающе болтающий с пустотой. Завидев незнакомку, стоящую напротив, он не перестал играть, лишь ещё шире улыбнулся.
– Да, ты прав, Сёдзё. Она выглядит очень крутой, – продолжал он говорить сам с собой, осматривая воительницу.
– С кем ты говоришь? – спросила Икеда.
– С Сёдзё. Вот он, напротив меня сидит.
Икеда показательно взглянула на пустые, лежащие рядом, подушки.
– Меня зовут Сандзин, – представился коротышка. – А тебя как?
– Мосина Икеда.
– Ты выпьешь с нами, Икеда?
– Нет, благодарю.
Сандзин громко рассмеялся.
– Сёдзё так и знал, что ты откажешься, но тогда, что же
Японское питейное заведение, наподобие таверны.
Универсальный японский тост, являющийся пожеланием “пить до дна”.
Трёхструнный щипковый музыкальный инструмент.