Сталин и Военно-Морской Флот в годы Великой Отечественной Войны. Владимир Шигин
морю, но отделявший Восточную Пруссию от метрополии.
В апреле 1939 года Сталину поступило приглашение об отправке одного из советских кораблей на открытие Нью-Йоркской международной выставки. Сталин остановил свой выбор на крейсере «Киров», но на корабле еще устраняли недоработки строителей. Больше новых больших кораблей в советском ВМФ на тот момент не было, а посылать старый Сталин отказался.
1 сентября 1939 года столица Польши Варшава подверглась налету германской авиации. Началась Вторая мировая война. Немецкие танковые дивизии стремительно приближались к Варшаве. Правительство бежало из столицы. Практически без всякого сопротивления прекратил свое существование и польский военно-морской флот. Польские корабли в своем большинстве так и не смогли покинуть Данцигскую бухту, выход из которой перекрыла германская эскадра. Вырваться удалось немногим. 19 сентября 1939 года Гитлер въехал в Данциг, демонстрируя всему миру, что его слова не расходятся с делом: несколько ранее фюрер объявил, что город и порт Данциг является исконно немецкой землей и будет присоединен к рейху.
Крейсер «Киров»
Еще 23 августа 1939 года было заключено советско-германское соглашение о ненападении – пакт Молотова-Риббентропа. Его подписание четко констатировало: произошло глобальное изменение расстановки мировых политических и военных сил. СССР принимал все возможные меры для укрепления своего военно-политического положения. С заключением советско-германского пакта, в течение одной ночи Англия превратилась из потенциального союзника в реального врага. Это, безусловно, понимал Сталин. Но по-другому действовать ему было нельзя – СССР мог оказаться в одиночестве. Разумеется, И.В. Сталин прекрасно знал, что рано или поздно военное столкновение между Германией и СССР все равно произойдет. В марте 1940 года, отправляя военную делегацию в Берлин для закупки боевой техники, И.В. Сталин откровенно сказал руководителю группы: «У нас, конечно, договор с Германией о ненападении, но вы учтите, что фашизм – наш злейший враг и война у нас с ним неминуема».
Чувствуя уязвимость юга Советского Союза от сил британского флота, господствовавшего в Средиземном море, и основываясь на прошлом историческом опыте, Сталин не исключал возможности удара англичан со стороны Черноморских проливов. Именно поэтому в день, когда Британия объявила войну Германии, Молотов, через советского посла в Анкаре Терентьева, призвал руководство Турции рассмотреть возможность советской помощи «в случае нападения на нее извне в районе проливов или Балкан». Но обеспечение строгого нейтралитета турок было жизненно важно и для немцев, ведь румынская нефть, предназначенная для Германии, перевозилась в итальянские порты через Босфор и Дарданеллы. Потому Берлин с началом мировой войны со своей стороны наращивал усилия, чтобы укрепить подозрение Москвы в том, что «врагом Советского Союза в проливах была и всегда будет Англия». Параллельно с этим