Убить Александра. Владимир Александрович Андриенко
Рачковский не здесь, – сказал он, когда вернулся. – Но жил в Петербурге долго, как и в Москве. Одинаково хорошо знает обе столицы.
– Станет помогать нам здесь. В Москву не вернётся.
– Что ему можно доверить?
– Эстафету. Но с нашими людьми его контакты стоит ограничить.
– Иными словами он никого знать в лицо не должен?
– Пусть работает с Мышкиным.
Так «союзник» Рачковский остался в Северной столице и стал работать курьером в нелегальной типографии…
***
В тот день 1 апреля 1979 года Рачковский пришел на конспиративную квартиру с важной новостью. На квартире сидели два народовольца Меркулов и Мышкин, тоже из союзников.
Оба они были достаточно известны по процессу 193-х. Иван Мышкин прямо со скамьи подсудимых смело говорил о целях революционной борьбы в России. Председатель суда 60 раз пытался лишить его слова, но тот продолжал говорить. В результате он был осужден на 10 лет каторги, но сумел сбежать с этапа.
И вот он на конспиративной квартире.
– Это ты, Рачковский? – спросил Мышкин. – Здесь?
– У меня есть сведения чрезвычайной важности! – ответил тот.
– И потому ты пришел сюда? – спросил Меркулов. – Ты же знаешь, что подобное запрещено.
– Но я знаю адрес этой квартиры и должен сообщать все важное. Товарищи готовы меня слушать?
Мышкин пропустил Петра и запер за ним двери.
– И что ты принес за важные новости?
– В Петербург переведен жандармский офицер Рокотов, – сказал Рачковский.
– Кто такой?
– Поручик жандармского управления.
– Всего-то? Зачем он нам. Мы не охотимся за поручиками. Нам нужна дичь покрупнее.
– Рокотов не простой мелкий жандармский офицерик. Я встречался с ним в Москве и Харькове. Этот человек может проникнуть в любой кружок передовой молодежи. Он умеет втираться в доверие. Так в Харькове он проник в группу студентов императорского университета.
– Он прибыл сюда не просто так? – спросил Мышкин.
– Именно. И это хорошо, что я знаю его в лицо. Его вызвали для внедрения в нашу организацию.
– Может ли это быть?
– Вы можете проверить мои слова. Наверняка среди групп союзников надеется человек из Харькова. Он вам подтвердит мои слова.
Меркулов посмотрел на Мышкина:
– Порохнин у нас из Харьковского университета? Так?
– Да. Он здесь недалеко. В соседней квартире.
– Так позови его.
Вскоре молодой человек в студенческом сюртуке с петлицами вошел в комнату.
– Что-то случилось, товарищи?
– Вы из Харькова, Порохнин?
– Нет. Я родом из Луганска. Но учился в Харькове. Я жил там четыре последних года, пока не завершил курс.
– Вы были в Харьковском отделении «Земли и воли»?
– Да. За это меня едва не исключили из университета.
Рачковский описал личность жандармского офицера и назвал его фамилию.
– Поручик