История бродяги. Одержимость. Таня Смитт
На ночлег решили остаться в салоне, тем более среди ночи никто не стал бы заморачиваться с размещением. До самого рассвета кровельщики что-то невнятно обсуждали, и Женьке казалось сквозь сон, что они говорят что-то важное, что нужно непременно понять и запомнить, но на самом деле это был обычный треп заскучавших людей.
Дергачев делал попытки тоже вставить слово, когда затронутая тема казалась ему знакомой, но почему-то смущался и тут же закрывал рот. Наконец, небо посветлело, очертания домов приобрели четкость, и не выспавшиеся мужики потянулись к выходу.
Дом, который предстояло отремонтировать, находился рядом и имел весьма внушительные размеры. В отличие от невзрачного домика Тихона, он имел какую-то замысловатую крышу с ярусами и слуховыми окнами, и Женька надеялся, что от него не потребуют каких-нибудь расчетов и самостоятельных действий.
От него ничего не требовали, кроме своевременной подачи железных листов и умения не падать вниз слишком часто. Дергачев как мог старался выполнять поставленные задачи. Почти до самого полудня у него без труда все получалось и даже самые требовательные кровельщики наконец перестали награждать его всякими нелепыми прозвищами.
День для работы на крыше был выбран не самый подходящий. Солнце пекло, нагревая железные листы, и от их нестерпимого блеска и жаркого воздуха снова начала кружиться голова. Женька изо всех сил сохранял рабочий ритм, но с каждым часом, проведенном на солнце, у него это получалось все хуже. Наконец, не выдержав, он присел на самый верх крыши и закрыл глаза. В красном мареве плыли картинки морского пляжа, а в гудящей голове раздавался плеск волн.
«Эй, парень! – донеслось снизу и выдернуло Женьку из полубессознательного состояния. – ты уснул там, что ли?! Лови веревку!»
Откуда-то из-под ослепительно сияющего края только что настеленной крыши, вылетел серый обрывок веревки и с шумом опустился рядом с Женькой. Он рванулся за ним, пытаясь ухватить край, от резкого движения Женьку замутило и ему с огромным трудом удалось сохранить равновесие. Привязав веревку к коньку, Дергачев сбросил свободный конец вниз и задыхаясь от усилий, снова присел.
«Если так пойдет и дальше, – думал он, восстанавливая дыхание, – то мужики прогонят меня и денег я не увижу. А ведь работать еще пару недель!»
Подобная перспектива вернула Дергачеву относительно бодрый вид, и он принялся подтягивать вверх очередной лист. Рабочий день тянулся бесконечно, и когда, наконец, раздалась команда отбой, Дергачев не способен был адекватно оценивать реальную действительность. Скатившись на землю, он привалился к стене дома и закрыл глаза. Ему нестерпимо хотелось есть, а еще больше пить, но он все еще не решался беспокоить просьбами мужиков. Один из работяг, время от времени бросая на Женьку настороженные взгляды, в конце концов не выдержал и подсел к бродяге.
«Ты как, парень? – поинтересовался он. – весь день за тобой наблюдаю, не нравишься ты мне что-то…»
«Ну