Декабрец! Второй сезон. Автор, пиши еще!

      ***

      В моем маленьком уютном кабинете давно не было так шумно, многолюдно и тесно.

      – Анна Вячеславовна, я у жены помаду взял, подкрасьте мне щеки и нос! ― Дед Мороз заметно волнуется, это его первый Новый год. На вчерашнем утреннике даже забыл слова. Хорошо, что Снегурочка опытная ― выкрутилась. Тяжело с новичками… ― Посмотрите, валенки нормальные? А посОх держать посередине или немного ниже? ― переживает Дед Мороз.

      – А-ха-ха! «ПосОх» – ты при детях так не скажи, дедуля! Запомни: «ПО-о-осох»! И не используй его как шест или оружие! По крайней мере, на детском празднике. А на корпоративе можно и пошалить!

      – Снеговик, ты сегодня в ударе! Не приставай к человеку, оговорился, с кем не бывает. ― Отложив телефон, усаживаю смущенного Мороза в свое компьютерное кресло и начинаю наносить грим, который от жары и волнения через несколько минут стечет в приклеенные белоснежные усы или останется на расшитой рукавице главного волшебника.

      – Анюта, ты в последнее какая-то сама не своя! С чего это? Кто тебе поминутно сообщения шлет? У кого-то новогодний роман? ― не унимается Снеговик. ― И мне моську нарисуй!

      – Отстань, Сугроб! Муж шлет фотографии с утренника. Сейчас Ванюша стихотворение читать будет, ― лишь бы не забыл! Рисую Снеговику выразительное лицо и закрепляю на носу фетровую морковку.

      – Свободен! Следующий!.. ― Тороплю я. ― А вообще, злые вы ― уйду я от вас!

      – О-о-о… Профвыгорание?! Наивная! Ань, ты уже не сможешь жить обычной жизнью. Сколько раз я уходил?! Сцена ― это же наш наркотик. Мы же как зависимые, идем за дозой новых впечатлений снова и снова. И эта зависимость неизлечима…

      Молча переодеваюсь в костюм Олененка, рисую пятнистую мордочку и закрепляю на голове яркие рога. От духоты, постоянного шума и обилия разных мыслей начинает болеть голова. Не могу контролировать усиливающееся раздражение. Радует, что это завершающий детский праздник в этом году. Останется только представление для взрослых в новогоднюю ночь, и можно будет выдохнуть.

      – Тук-тук, можно? Коллеги! Дети в зале, звукооператор на пульте, через семь минут ― на изготовку.

      Напряженная тишина, редкие перешептывания и нервные смешки коллег выдают общее волнение.

      Артисты волнуются перед выступлением, признаются они в этом или нет. Мои ладони становятся холодными и влажными, во рту пересыхает, а сердце бьется настолько отчаянно, что кажется, могу не услышать музыку.

      Заиграла нежная мелодия с хрустальным перезвоном. Волнение сменилось радостным предвкушением и легким азартом. Зазвенели бубенцы. Беру теплую ладонь партнера, мы переглядываемся и грациозно выбегаем в зал.

      Кажется, что эта грань между закулисьем и сценой ― волшебная, она меняет меня. Я уже не трясущаяся артистка Дворца культуры, я и есть то самое волшебство, в которое верит каждый малыш.

      – Здравствуйте, ребята! Я олененок