Компас в океане жизни. Алевтина Арзуманян
с самого начала, глубокий взгляд.
Мы стали встречаться один или два раза в неделю, чтобы создавать, учиться, генерировать счастье.
Наше занятие начиналось с беседы. Она сама наполненная, видящая по-своему пыталась передать это нам. Я представляла ее в жизни. Не здесь, на занятии, а в повседневности: как она готовит завтрак мужу, едет в метро, злится и ругается… И мне было интересно: остается ли она всегда тем же художником, возвышенным, утонченным?
Вот она недовольна кем-то из нас, глаза наполняются колкостями, темнеют. Рассказывает, что в других ее группах учатся инопланетяне, с серьезностью, не обращая внимания на насмешки и непонимание, потому что все уже слишком взрослые, со своим багажом, восприятием жизни, уверенностью, что все знаем, правы и никаких инопланетян не существует.
Мы убили в себе внутреннего ребенка, и попытка рисовать, может, всего лишь попытка его воскресить. Несмотря на это, Ирина Анатольевна рассказывает, в чем разница между человеком и инопланетянином. Мы рисуем и слушаем, точнее, я слушаю, кто-то делает вид. Все разные.
Вот рассуждаем про греческие вазы, и, как всегда, Ирина рассказывает нам притчу, дает возможность заглянуть внутрь вещей, рассмотреть. Она учит нас не проводить линии – она учит видеть и чувствовать, наблюдать, любить, понимать, быть толерантными. Останавливаться в этой бешеной гонке жизни и смотреть по сторонам, разглядывать. Она – целостный образ, такая как есть, и даже удивительно, что она существует в реальном времени.
Она не идет на выставку Мунка и Фриды, но поедет в Эрмитаж, как делает каждый год, потому что считает, что он нескончаем, наполнен вдохновением. Говорит, что все мы – художники – ответственны перед своим зрителем, и поэтому не можем рисовать странные, печальные картины. Этого и так много в мире. Она хочет создавать любовь и делиться ею со своим зрителем, именно поэтому ее произведения такие необычные.
Да уж. А ведь каким сильным нужно быть человеком, чтобы вот так бросить стабильную работу и стать художником. Художником! Это же ни гарантий, ни стабильности. Ведь действительно: в парках они стоят в мороз и в ветер, пытаются продать свои творения.
Вечером того дня Вика долго думала о своей жизни. О том, что она, как эта художница, застряла на своем заводе. Сменила декорации, но внутреннее состояние осталось. А утром решила сделать медитацию. На курсах постоянно твердили, как это сильно помогает, миллионы людей меняют свои жизни, становятся счастливее. И Аня тоже практикует медитацию. Может, действительно погружение в себя что-то прояснит в ее жизни?
Вика открыла в «Ютубе» первую попавшуюся медитацию с сопровождением голосом и закрыла глаза. Старалась не шевелиться. Следовать за голосом. Расслаблять лицо, шею, спину… Ей казалось, что она так сидит уже вечность. Проверила время – прошло пять минут. Снова закрыла глаза, почесала нос. Большой палец на левой руке. Поправила волосы. Нога начала затекать – сменила положение. Снова проверила время – десять минут. Тогда Вика легла – удобное положение, все, как в инструкции. Проснулась,