Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа. Глен Кук
не смотрю на часы. Я слишком занят. Из кожи вон лезу, и все равно всех дел не переделать.
– Поблагодарите убийцу: еще пара рук долой. Выслушав всех, мы будем знать, кто что делал, где и когда. Вперед. Мы не ограничиваем тебя во времени.
Умница, Гаррет: сам себя приговорил к пытке. Битых сорок пять минут Чейн докладывал мне, что между завтраком и ланчем не делал ровным счетом ничего интересного и видел только пятерых домочадцев – Деллвуда, Питерса и тех, что были в патруле.
– Есть возражения? – спросил я. – Кто-нибудь хочет уличить его во лжи?
Нет желающих.
– Хорошо, Снэйк. Ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке. Хочешь избавиться от нас? Прошу.
Рассказ Снэйка оказался не лучше. Все, кого он видел, занимались самыми невинными вещами. А видел он Деллвуда до отъезда, других охотников во время облавы и Питерса, явившегося вместе со мной. Потом он вернулся в конюшню и вновь забился в свой угол.
– Не люблю я людей. Плохо мне с ними, – откровенно признался он. – Разрешите идти, генерал?
Старик, видимо, задремал, но отозвался он без промедления:
– Разве тебе не интересно, что будут говорить другие в твое отсутствие?
– Нет, сэр. Мне скрывать нечего. И мне чертовски неспокойно здесь.
Бедняга и правда выглядел каким-то встрепанным и испуганным.
Генерал взглянул на меня. Я пожал плечами. Стэнтнор протянул ключ, я отпер дверь и выпустил Снэйка.
– Спокойной ночи.
Проходя мимо меня, он шепнул:
– Приходите, когда закончите. Возможно, я знаю, кто убил Хокеса.
Спорить не приходилось. Я просто включил его во все удлиняющийся список дел, которыми придется заниматься, пока добрые люди спят, закрыл дверь и огляделся. Не подслушал ли кто? По лицам ничего не разберешь. Но шепот был довольно громкий.
Затем я взялся за Уэйна. Результат нулевой. Кухарка, не сократи я ее немножко, проговорила бы всю ночь и весь следующий день. Она видела всех, и все видели ее.
Итак, минус четыре. Прошло три часа. Осталось еще пятеро. Картина начинала вырисовываться. Но ничего занимательного, обычная, повседневная суета. Деллвуда видели все, он не успел бы отлучиться. В любом случае врать он, как и кухарка, не стал бы.
Значит, следующий Питерс. Он негодовал, что его подозревают наравне с другими, но подчинился беспрекословно. Генерал, казалось, снова задремал, но, возможно, так только казалось.
Питерс не сообщил ничего нового. Едва он закончил, подала голос Дженнифер:
– Мистер Гаррет – или это тоже псевдоним? – давайте следующая буду я, а то нервы уже на пределе.
– А у меня нет?
Она ни черта не делала все утро. Сидела у себя и вязала. Деллвуд может подтвердить: там он ее и нашел, когда принес известие о Хокесе.
Прекрасно.
– Я пойду? Страшно устала, и голова просто раскалывается.
Я сочувствовал ей: у меня тоже начинала болеть голова. Наверное, простудился, немудрено при такой погоде.
– Пока нет. Потерпите еще, я постараюсь