Чародей. Робертсон Дэвис
вниз, как умеющий читать на неграмотного и как побывавший в Торонто, который кажется мне не меньше чем Афинами. Наконец молчание нарушено.) Хочешь попробовать?
Я: Вы имеете в виду – насчет тотема?
Миссис Дымок: Посмотри в корзинке рядом с тобой.
Корзинок рядом со мной несколько, но эта накрыта крышкой. Снедаемый любопытством, я быстро поднимаю крышку, ахаю и отскакиваю, услышав предостережение. В корзине на охапке листьев лежат две местные гремучие змеи, массасауги, об опасности которых меня неоднократно предупреждали; потревоженные, они грозно трещат погремушкой на хвосте – негромко, но я цепенею от ужаса. Отец предупреждал меня, что эти змеи чрезвычайно опасны; мать страшно боится змей и не может слышать даже упоминания о них и меня заразила своим страхом. Наверное, я побелел? Видимо, да, ибо миссис Дымок опять трясется от беззвучного смеха. Она лезет в корзинку и вытаскивает змею, и та обвивается вокруг ее руки. Миссис Дымок хватает змею прямо позади уродливой головы. И тычет ею в меня, приглашая погладить голову, испещренную черными пятнами. Я отскакиваю и скулю, страшась ужасных клыков. Лишь намного позже я узнал, что укус этих созданий редко бывает смертельным. Но слово «редко» – слабое утешение для мальчика, уже убежденного в своей немощи, стоящего лицом к лицу со старухой, чью инакость – не только возраста и цвета кожи, но глубинной истины существования – он внезапно осознал, и эта старуха хихикает и тычет ему в лицо ужасной змеей (в которой на самом деле всего двадцать четыре дюйма, но для меня она страшна, как целый дракон). Наконец миссис Дымок роняет змею обратно в корзинку и закрывает крышкой.
Миссис Дымок: Что, не понравился тебе твой тотем, а?
Я: Это не мой. Это не может быть мой тотем. Они ужасные.
Миссис Дымок: Тотем может быть ужасным. Ты его узнал, когда увидел. А ты чего ожидал? Щеночка?
Я уселся на земляной пол как можно дальше от ужасной корзины. Вероятно, я в самом деле выглядел больным, потому что миссис Дымок неожиданно сунула мне кружку чая. Это дикая смесь трав, а вовсе не чай, думаю я. Но, давясь, умудряюсь сделать несколько глотков и чувствую себя лучше. Желание сбежать из хижины и больше никогда не разговаривать с миссис Дымок постепенно уступает место любопытству.
Я: Извините, пожалуйста, что я струсил.
Миссис Дымок: (Нет ответа.)
Я: Как вы думаете, я когда-нибудь привыкну?
Миссис Дымок: Да.
Я: Миссис Дымок, а какой у вас тотем?
Миссис Дымок: Не задавай вопросов – не услышишь вранья.
Я: Он помогает вам лечить людей? Он вам помог вылечить меня?
Миссис Дымок: Не я тебя вылечила.
Я: Если не вы, тогда кто?
Миссис Дымок (после очень долгой паузы): Они.
Я: Кто это они?
Миссис Дымок: Те, кто приходит.
Я: В палатку, которая трясется?
Миссис Дымок: (Молчит.)
Я: Вы хотите сказать, это ваши помощники?
Миссис Дымок: Ты слишком много спрашивать. Иди домой. Сейчас же.
9
Оглядываясь на те дни, я думаю, что был очень противным ребенком. Я понимаю, что суждение