Между прочим. Валерий Столыпин
ломайте голову, дяденька, я взрослая, самостоятельная. Справлюсь.
– Ато. Жить-то хочется. Помолчи чуток. Или поплачь. Быстрее согреешься.
– Меня Алёна зовут, – положив холодную ладонь поверх моей руки, лежащей на ручке переключения передач, с теплом в голосе прошептала пассажирка, – спасибо!
Дурманящее марево морозной свежести со сладковатым арбузным оттенком окутывало оттаивающую фигурку юного существа, доверившегося Марату, который вздрогнул от прикосновения, словно от ожога.
Промысел всемогущего провидения непостижимым образом за доли секунды настроил мысли водителя на непристойно хмельную тему, тем более что мысли о грешном ещё не успели рассеяться в пространстве и времени.
Рядом сидела невольная соблазнительница, случайно направившая размышления зрелого мужчины в то опасное русло, где ни возраст, ни степень знакомства, ни этические нормы поведения не имели значения, где деликатность, воспитание и застенчивость становились не более чем помехой для основного инстинкта.
Пикантная фантазия мелькнула, и спряталась стыдливо. Выжидала, когда осядет муть с души, когда можно будет напомнить: это воображаемое приключение, сокровенная тайна, не требующая покаяния, огласки, которого нет нужды стесняться, как и приводить в исполнение.
Волнительная иллюзия – не более того.
Успокоенная или слегка придушенная совесть задышала часто-часто.
Алёна дремала.
Марат почувствовал нарастающее возбуждение, непреодолимую потребность немедленно, прямо сейчас целоваться, касаться руками и губами, прижимать, поглаживать, где попало, живую трепещущую плоть, чувствовать каждой клеточкой тела всё-всё, даже её сокровенные желания.
Алёна муркнула что-то во сне, повернулась к нему, опустила голову на плечо водителя, закинула ногу на ногу, руку забросила на его колени, передавая щекотливо волнительные вибрации в самый центр мужского сладострастия, заблокировав такой позой переключение передач и что-то ещё внутри головы, более опасное на дороге.
Пришлось тормозить, не переключая передачу, съезжать на обочину, что весьма опасно в ночи на стылой дороге.
– Ой, – отпрянула пассажирка, рука которой покоилась между ног водителя, – простите, Марат. Развезло, отключилась. Мы уже приехали?
Взбудораженный нечаянным вторжением в слишком личное интимное пространство мужчина никак не мог отдышаться, – скоро, очень скоро. Поспи ещё чуток.
– Больше не хочу. Расскажи… те про себя.
– Уж лучше вы, мадемуазель Алёна. Как так получилось, что у родителей нет квартиры?
– Проза жизни. Папочка, я его никогда не видела, взял квартиру в ипотеку на маму. Брак они не успели оформить. Понял, что не справляется. Тут ещё я без спроса случилась. Мама отказалась избавляться от плода. Папенька собрал барахло в рюкзачок, и был таков. Маму за долги по кредиту переселили в ветхий жилой фонд. Потом и комнату отжали.
– Защита материнства, опека почему не сработали?