Голубые океаны. Вероника Крестинская
тремя бутылками водки, ноги и руки были ватные, как неживые. Я был марионеткой в руках своей судьбы, тяжело было признавать своё поражение, но что я мог поделать?
– Борись с болью, Антон,– раздался голос в тишине.– Она всего лишь боль, которую можно уничтожить в себе навсегда, контролируй себя, своё состояние.
Любимый голос вернул меня к жизни, но вместо мягкого и дружелюбного взгляда я увидел холод в глазах и волнение, ей было не всё равно, что со мной, но почему холод её взгляда так сильно беспокоил меня? Во рту снова возник горький вкус и появилась тошнота, именно от неё мой затылок горел синим пламенем. Кристина взяла меня за руку и стала щупать пульс, сначала она внимательно смотрела в мои глаза, а потом всё своё внимание переключила на пульс, который отдавался в моей шее.
– Как ты выносишь такие боли?– спросила она, говоря тихим, спокойным голосом.
Её вопрос поверг меня в шок, я даже не мог предположить, что она спросит у меня такое! Сердце забилось в два раза быстрее, я улыбнулся ей.
– Разве ты сама не знаешь? Самое важное для меня то, что она конечна и рано или поздно отпустит меня навсегда.
– Ты имеешь в виду смерть?
– Разве боль меня отпустит если я буду жить? Мне кажется, что я родился с ней и с этими эмоциями и чувствами. Знаешь, иногда я правда хочу умереть, и это не шутки, порой, стоя на крыше, я смотрю вниз и представляю, как лечу, как меня поражает секундная боль и я умираю. Правда, звучит диковато? Но что я могу поделать, если терпеть боль уже нет сил. Может, это меня нужно спасать, а не людей вокруг?
– Тебя пришла спасти я, а о людях позаботишься ты.
Её ответ был краток и чёток. Во взгляде промелькнула забота, но в то же время присутствовал холод. Она держалась от меня на расстоянии, может, ей тяжело находиться со мной рядом? Может, я надоел ей? Любовь? Помнится, она мне что-то рассказывала про неё.
– Скажи, что происходит? Почему ты как-то ощутимо отдалилась от меня? Стала чужой, холодной, какой-то далёкой?
– Не придумывай!– воскликнула Кристина.– Как я должна себя вести? Играть тебе на балалайке? Я работаю, открываю тебя и познаю вместе с этим ваш мир, не более того. Не привыкай ко мне, Антон, и не надейся на то, что мы будем друзьями, ведь мы оба знаем, что скоро я уйду от тебя и ты начнёшь один строить свою дорогу, свою жизнь.
Эти слова резали моё сердце, я ей был абсолютно безразличен, какой же я идиот, подумал, что я ей нужен, что могу нравиться ей…
Но почему я так сильно верил в то, что её слова фальшивы, почему было такое ощущение, что она просто чего-то боится. Такое могущественное существо сидит рядом со мной и щупает мой пульс, интересно, что творится в её голове сейчас? Какие механизмы протекают в её сознании? Какое у неё сердце и дышит ли она воздухом? Я мало задавался вопросом, какая она, спит ли она, что ест и пьёт? Но язык не поворачивался задать ей хоть один из моих вопросов. Я был нем как рыба, хотя, возможно, она и так знала, что я любопытный и ничем не отличаюсь от других таких же любопытных. Кожу пробила мелкая дрожь, казалось, что температура