Леворукие книготорговцы Лондона. Гарт Никс
в Хайгейт-Вуд, ни заниматься поисками отца. Смена начиналась в одиннадцать утра и продолжалась до половины двенадцатого, а то и до полуночи, смотря сколько времени уходило на уборку после закрытия в половине одиннадцатого. Правда, с трех до четырех часов дня паб тоже был закрыт для посетителей, но работа всегда находилась: прибрать, выставить товар, помочь мистеру Полу на кухне.
Но прошла неделя, и Сьюзен наконец получила выходной. Подсознание тут же воспользовалось этим, взявшись за переработку информации, полученной в Хайгейт-Вуд. Результат был таким: в четыре часа утра девушка вскочила как ошпаренная – ей снилось, будто в комнату с улицы просачивается черный туман, а по лестнице поднимается водяной. Она даже порадовалась, что выматывается в пабе до полного изнеможения. Приснись ей такое в первую ночь, она не только проснулась бы сама, но и разбудила бы всех в доме своим криком.
Она встала, включила свет, убедилась, что не забыла запереть дверь на ночь, подошла к окну и проверила защелки – опущены. Улица за оградой была пуста, площадь тоже. Луна еще не взошла, облака застилали небо, и единственным источником света на улице были фонари.
Она успокоилась и подумала, что сон приснился ей просто так, ни с того ни с сего.
И подошла ко второму, маленькому окошку, которое выходило на узкий длинный участок позади дома. Бо́льшую его часть занимал газон, справа был небольшой клочок, отведенный под овощи, а позади, у самой ограды, – деревянный сарай с черепичной крышей.
На крыше кто-то был.
Кто-то темный сидел, поджав под себя лапы и отбрасывая длинную тень. Сине-зеленые глаза смотрели прямо на Сьюзен.
«Лиса из парка пришла, – успокоила себя девушка. – Или Мистер Нимбус, хозяйский кот».
Но существо было куда крупнее лисы или кошки, а его глаза горели отнюдь не отраженным светом – на заднем фасаде дома миссис Лондон не было фонарей, отражать было нечего. Нет, эти глаза горели ярким бирюзовым огнем, который шел изнутри…
И вдруг глаза, а с ними и туловище, исчезли. Никто не скользнул с крыши сарая на землю, просто глаза только что смотрели на нее, и вот уже их нет.
Растаяли. Испарились.
Сьюзен еще раз проверила раму, которая запиралась не только на обычную защелку, но и на солидный болт. Болт вставлен в петлю, защелка закрыта.
Значит, внутрь никто не попадет. По крайней мере, не сразу. Сначала придется разбить окно, то есть поднять шум.
Почему-то эта мысль не прибавила Сьюзен уверенности. Девушка натянула на себя видавшую виды футболку с надписью «Clash», линялый комбинезон, поразмыслила, обуваться или не стоит, но все же решила, что пойти на кухню за скалкой лучше в ботинках. У миссис Лондон была настоящая старинная скалка из дерева, твердого, как железо, с двумя веретенообразными ручками. Вооружившись ею, Сьюзен вернулась к себе, села в единственное кресло, развернув его так, чтобы видеть сразу дверь, большое окно, выходившее на улицу, и маленькое, смотревшее