Ореол. Stepart
своему государству и создал лучшую в мире армию.
– Ого, это вы меня сразу в величайшие записали, – загордился я, демонстративно оттопырив нижнюю губу. И в этот момент ложка с вареньем выскользнула из моей руки и упала в бокал. Официант, стоявший в ожидании дальнейших распоряжений, хотел было забрать бокал и заменить его на новый, но я остановил его:
– Оставь. Я выпью вино из одуванчиков, – сказал я и сам налил себе из графина настойку. Размешав варенье, я посмотрел на Марьянчика. Его взгляд упёрся в мой бокал и будто остекленел. Я показал жестом официанту, чтобы тот уходил.
– Владимир Владимирович, с вами всё в порядке?
Он поднял глаза и посмотрел на меня как-то растерянно. Потом протёр пухлой ладонью лицо и отвернувшись, сказал:
– Извини, Саша. Что-то нахлынули воспоминания.
Я кивнул.
– Так о чём это мы?
– О Филиппе Втором и его сыне.
Марьянчик взмахнул указательным пальцем:
– Точно. За это надо выпить.
Он схватил графин, скинул на стол пробку, которая звучно стукнула о деревянную поверхность и прокатившись, ударилась о ножку моего бокала, громко звякнув. Наливая водку, Марьянчик промахнулся и облил стол. Подняв наполненную до краёв стопку, он посмотрел на меня слегка шальным взглядом и сказал:
– Давай за нас.
«Что-то очень нехорошее вспомнил этот человек», – подумал я, а в ответ улыбнулся и протянул навстречу его стопке свой бокал. Мы выпили. Я решил, что нужно не дать Марьянчику свалиться в его тревожные похмельные воспоминания:
– Насколько я помню, Александр Великий-то по итогу всё похерил.
Взгляд Марьянчика замер на моей переносице:
– Как это похерил? Величайший полководец и завоеватель?
– Ну как, как. Умер рано. После себя никого не оставил и всё пошло прахом. Или я что-то путаю?
Марьянчик взялся за уже остывший суп. Навернув несколько ложек, он ответил:
– Так-то оно так. Да не совсем. Ничто не вечно под луной, Сашенька. Но он к тридцати годам стал величайшим в истории.
– Вы думаете, в этом была его цель? Слава?
– На «ты» договорились.
Я улыбнулся:
– Буду иногда на «вы» всё же. Вы уж извините.
– Да, слава его волновала, это факт. Слава рождает в человеке восхитительные переживания. Но основное было в другом. Как и все, кто рвётся вверх, одного он хотел, точнее жаждал, больше, чем чего-либо. Главное, Саша – это власть! Всё остальное у всех плюс-минус одинаково. Девки, выпивка, машины, охота или что ты там любишь. У бедных, у богатых и у тех, кто прославился – всё примерно одинаково. На разном уровне, а смысл не меняется. Но вот ощущение власти… Его не переплюнет ничто и никогда. Деньги помогают заполучить власть, так как они сами по себе правят людьми. А вот сама власть делает тебя счастливым.
Марьянчик вернулся к супу с булкой, а я глотнул настойки и задумался. Задумался о своём, а не о похмельных рассуждениях толстяка. Его рассуждения мне были понятны и неинтересны. Кроме того, я ощущал, что он и сам не верит в то, что