Тайна Агаты Кристи. Мари Бенедикт
и кое-какие туалетные принадлежности.
– Судя по всему, она все же собиралась провести уик-энд в Йоркшире – как считаете, шеф? – спрашивает один бобби у Кенворда. – Но планы, похоже, сорвались.
– Если это, конечно, ее машина. И ее вещи, – отвечает тот скороговоркой. Ему явно не по душе, что подчиненные строят теории при Арчи, и он перенаправляет их внимание на шубу. Бобби обшаривают карманы, но ничего не находят, кроме простого льняного носового платка.
– М-да, любопытно, – бормочет Кенворд себе под нос. – Начнем с того, что вечер выдался довольно прохладным, в шесть часов было градусов пять, а к полуночи температура упала уже до двух. Будь у вас выбор, неужто вы отказались бы надеть такую теплую шубу? Если бы, конечно, вы имели эту возможность?
Арчи кидает взгляд на констебля. Для детектива, который активно не поощряет, чтобы его подчиненные строили версии в присутствии заинтересованных сторон, подобные размышления вслух выглядят странными. Похоже, своими догадками констебль пытается подловить Арчи, намекая, что с Агатой, мол, случилось что-то плохое, раз она, покидая машину, не успела даже накинуть шубу? Но он не клюнет на приманку. Кстати, инструкцией в письме это запрещено.
– Сэр! – кричит один из полицейских, размахивая небольшим прямоугольным листком. – Тут водительские права. Они были на самом дне отделения для перчаток.
– И имя на них… – с вопросительной интонацией произносит Кенворд.
– Да, сэр, на них – имя жены, – радостно вставляет тот самый полицейский, энтузиаст из молодых.
Кенворд явно раздражен непрошенным энтузиазмом. Он берет в руки документ, разглядывает его и наконец произносит:
– Что ж, полковник, на настоящий момент мы сделали все, что смогли. Теперь нам предстоит расследование дела о возможном убийстве.
Глава 13
Рукопись
23-24 декабря 1914 г.
Клифтон, Англия
В дверь спальни робко постучали. Этот еле слышный звук пробудил меня от дремы, в которую я едва успела погрузиться. Я села на кровати и обвела взглядом чужую мне спальню. Ах, ну да, вспомнила я. Ведь я же в Клифтоне, в доме родителей Арчи, куда приехала встретить Рождество. Три дня назад ему внезапно дали небольшой отпуск, и мы встретились в Лондоне, где провели пару дней, испытывая постоянную неловкость, поскольку мама в качестве моей компаньонки не отступала от нас ни на шаг. После этого – уже без нее – мы сели на клифтонский поезд, где бутылка вина заметно подняла нам настроение.
Война изменила нас обоих – суть этих перемен мы еще до конца не осознали. В предыдущее увольнение – после мобилизации его отпускали лишь дважды – мы лишь крепко и нежно обнялись при встрече, а потом еще несколько минут вели себя, словно незнакомцы – толком не знали, о чем говорить и какие интонации выбрать. Меня обескуражило и даже встревожило, что Арчи рассказывает о войне и своих переживаниях как-то слишком непринужденно, почти небрежно. Как может он так легко и бойко болтать о столь чудовищной