Тайна Агаты Кристи. Мари Бенедикт
выходцу из зажиточной американской семьи, не работавшему ни дня в своей жизни, полагая, что деньги будут вечными, – пришлось трудиться изо всех сил ради жены и детей. Лишь сдав дом в аренду и переехав за границу, где жизнь была относительно дешевле, мы смогли обеспечить себе некое подобие привычного существования. Перегрузки, к которым мой бедный милый папа не был готов, подорвали его здоровье, он стал увядать и десять лет назад нас покинул. И мы с матерью начали влачить жалкое существование за счет милосердия друзей и родных плюс скромный доход, который стал еще меньше, когда закрылась акционерная компания, платившая нам кое-какие скудные дивиденды.
– Да, – ответила я и повела его по тропинке среди ясеней. – Но здесь деревья обычные, для маленькой девочки в них нет ничего волшебного. Не говоря уже о том, что эта тропинка ведет к лужайкам для крокета и тенниса, которых я никогда особо не любила.
– Почему?
– Наверное, в детстве мир фантазий мне был ближе, чем мир спорта, – сказала я, но лейтенант Кристи не ответил, с интересом и удовольствием разглядывая лужайки. Он и представить себе не мог, сколь категорически неспортивной я бывала тут, несмотря на все свои героические усилия, – лишь в бадминтоне мне удалось добиться минимального успеха. Насмотревшись на мои душераздирающие потуги, мамочка, всегда готовая прийти на помощь, перенаправила мой энтузиазм на музыку, театр и сочинительство. В этих областях я преуспевала, особенно когда училась во Франции, хотя с недавних пор – по совету почтенного пианиста Чарльза Фурстера и лондонских педагогов по вокалу – мне пришлось отказаться от надежд стать профессиональной пианисткой или певицей. Но сочинительство осталось моей страстью и вошло в привычку – подобно тому, как другие молодые девушки увлекались вышивкой или рисованием пейзажей. Но я всегда понимала, что это занятие нельзя воспринимать всерьез, что оно – лишь способ провести время, и что моя судьба будет зиждиться на будущем браке. Кем бы он ни оказался. И когда бы ни появился.
– А у вас в детстве было особое место? – спросила я, когда мне наскучило молчание лейтенанта Кристи, погруженного в изучение лужаек.
Его брови нахмурились, взгляд помрачнел.
– Ранние годы я провел в Индии, где мой отец был судьей на гражданской службе. Вскоре после нашего возвращения в Англию он умер, упав с лошади. Мы с матерью жили у ее родных на юге Ирландии, пока она не вышла замуж за Уильяма Хемсли, преподавателя из Клифтонского колледжа, куда я потом и пошел учиться. Как видите, мне пришлось жить то там, то сям, поэтому в детстве у меня никаких особых мест не было – во всяком случае, мест, которые я мог бы назвать «своими».
– Это ужасно грустно, лейтенант Кристи. Но если хотите, я могу поделиться с вами эшфилдским садом. Можете приходить в любое время, когда будете в Торки.
Он вновь устремил свой взгляд на меня, словно пытаясь запечатлеть мой образ в своих голубых глазах
– Если вы не шутите, мисс Миллер, я почту за честь.
Мне хотелось увидеться с этим необычным человеком снова. В голову начали