Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура. Барбара Такман
высмеивал тщеславие паломников, «с ног до головы обвешанных ракушками, отягощенных с обоих боков образками из олова и жести»23. Ранний глашатай Реформации Джон Уиклиф с нескрываемым отвращением отзывался о паломничествах, и его высказывание имели немалый успех у властей, поскольку когда один из его сторонников был вынужден отречься от лоллардов, ему пришлось также принести клятву «отныне презирать паломничества»24. Реформаторы учили, что путь в Иерусалим лежит через сердце человека. Таковым он и останется на долгое время, а физическая Палестина будет предоставлена купцам и дипломатам соперничающих держав.
Глава IV
Крестовые походы
Превратиться в «клоаку христианского мира и вобрать в себя все его распри» – вот что стало главным назначением Крестовых походов, как писал в своей «Истории священной войны» в 1639 г. преподобный Том Фуллер. Даже если сделать скидку на кальвинистскую пристрастность этого реформатора, афоризм Фуллера по-прежнему остается бесспорным. На заре Крестовых походов толчком к ним послужила жажда наживы, жажда славы и жажда мести неверным во имя веры. Упиваясь кровопролитием, беспощадные в своей жестокости, невежественные в том, что касалось географии, стратегии военных действий или снабжения войск, первые крестоносцы бросились на Восток, не имея плана военной кампании иного, чем напасть на Иерусалим и вырвать его у турок. Этого на некий безумный лад они достигли лишь потому, что в стане самого их врага царил разлад. Бич последовавшей затем розни сразил и их тоже: отсутствовала даже самая элементарная лояльность, которая могла быть продиктована чувством самосохранения. Протянувшийся на два последующих столетия, через самое сердце Средних веков, след их раздвоенных стягов был лишь чередой тщетных попыток повторить успехи Первого крестового.
Провалы как будто ничему их не учили. Подобно человеческим леммингам, каждое поколение крестоносцев бросалось по фатальным стопам своих отцов. Сама Палестина, поле битвы и трофей одновременно, превратилась во вторую родину, если не кладбище, для половины семей Европы. Святой Бернар Клервосский, проповедовавший Второй крестовый поход, похвалялся, что оставил в Европе не более одного мужчины для утешения каждых семи вдов1. Но далекую страну таким знакомым делало не столько число тех, кто отправлялся туда в любой данный момент времени, сколько тот факт, что они раз за разом проходили по одному и тому же месту почти два столетия, поэтому зачастую два, три, а то и четыре поколения одной семьи воевали, оседали или погибали в Палестине.
В Англии каменные надгробные статуи четырех графов Оксфордских, каждая со скрещенными ногами в знак участия в крестовых походах, лежат в приходской церкви в Херефорде. Альберик де Вер, первый граф, по прозвищу Угрюмый, в кольчуге с головы до пят, укрытый тканевым саккосом, опираясь рукой на меч, а сапогами со шпорами – на льва, лежит в каменном бессмертии на саркофаге с датой 1194 г. Рядом с ним