Восход памяти. Ядвига Симанова
как все это применимо к моей истории?
– Так же, как и к любой другой. Любая история – субъективное отношение рассказчика к его личным воспоминаниям о том или ином событии, а воспоминания, в свою очередь, лишь на ничтожно малую долю состоят из события, происходившего в действительности, по большей же части это коктейль из объектов информационного поля различных источников, как то: просмотренные фильмы, новостные передачи, Интернет – как без него! – сплетни подруг, в конце концов, и прочего, – изрядно сдобренный эмоциями и переживаниями. Такой коктейль я называю наносным фоном. Понять, что на самом деле имело место, можно, только избавившись от наносного фона, под пологом которого скрывается правда. Но поскольку в твоем случае полностью «приоткрыть полог» довольно затруднительно, мне остается лишь строить предположения насчет того, что произошло в действительности.
– И каковы они, твои предположения? – спросила Марианна наконец, позволив спутнику везти коляску, когда они прогуливались по устланным разноцветным шуршащим ковром дорожкам парка, провожаемые шепотом ветра, пролетающим под куполом ротонды меж ее белых колонн, напоминавшим о себе мельчайшей рябью в прозрачной воде декоративного пруда.
– Неприятная встреча с цыганкой-попрошайкой на перроне больной занозой застряла в твоей памяти, вызывая гнетущие, всячески отравляющие существование мысли. Пара ошибок юности (на самом деле с кем не бывает) явилась для тебя подтверждением якобы наведенной цыганкой порчи или, если угодно, проклятия. И главное – каждый эпизод воскрешения цыганки в памяти, уже подкрепленный доказательствами действия проклятия, становился для твоего разума все более фатальным, нерушимым, неизменной данностью. Ты сама убедила себя в фатальности происходящего, сама взрастила в себе веру, что искоренить сотворенное цыганкой зло способна лишь не менее сильная магия. На твоей вере и сыграла ушлая шарлатанка, хотя здесь я, признаться, не исключаю присутствие элементов гипноза, но никак не магии. Ее россказни о переселении клонированных душ посредством зеркал даже не собираюсь комментировать. Дальше все ясно: ты стояла одна на безлюдной трассе, села в первую попавшуюся машину. Прости… Дальше не хочу…
– Ничего, продолжай! Я уже переболела.
– Извини за вопрос… Насколько ты уверена, что больше не сможешь ходить? Так ли категоричен диагноз?
– Уверена, – отрезала девушка. – Продолжай!
– Как скажешь… Насчет мальчика, АК-47, – родителей не выбирают, вот уж кому не повезло, тому не позавидуешь. Я вполне понимаю твою заботу о мальчике, пострадавшем в той же аварии. Ты желаешь помочь сердцем, а сердце не ищет причин для помощи. Разум, напротив, жаден до объяснений, ему необходим резон. И здесь ты подбрасываешь изголодавшемуся разуму объяснения бабки как кость. Разум радостно начинает ее обгладывать, тем самым в полной мере удовлетворяясь. Но наиболее занятный персонаж во всей истории – пациент психлечебницы, который несет послания в стихах. И знаешь, что я тебе скажу – он меня заинтриговал!