Угол атаки. Мария Воронова
слегка растерялся от неожиданной свободы, но отец быстро привел его в чувство, отчеканив: «Соберись, Ваня! Я должен гордиться своим сыном, а не стыдиться его!»
При выписке врачи сказали, что после формирования костной мозоли он будет ничем не хуже здорового, главное – это создание мышечного корсета, поэтому Иван все лето плавал в любом пригодном для этого водоеме и делал упражнения на мышцы спины, а к осени без особых трудностей прошел медкомиссию и поехал в Ленинград переучиваться на гражданские самолеты. Снова жил отдельно от семьи, но приезжал домой на выходные.
Отучился год, и тут отец напряг все свои связи, чтобы его зачислили в авиаотряд Домодедово, а не отправили снова бог знает куда. Иван понимал, что так лучше для семьи, хотя бог знает где он давно бы стал командиром воздушного судна, а тут уже третий год летает вторым.
Странным образом, зажив вместе, как семья, они с Лизой еще больше отдалились друг от друга. Раньше хоть писали письма и разговаривали по телефону, а теперь и этого не стало. Спали вместе, да, и он был с женой каждую ночь, которую проводил дома, наверстывал долгое соломенное вдовство, но это был именно что секс, а не соитие с любимой женщиной. Тепло и мягко, а свет можно не включать.
Стасика, который, преодолев трехлетний рубеж, не перерос свои болезни, Иван очень жалел, но не любил так, как отец должен любить сына. Ребенок дичился его, а Иван робел и не знал, что сказать мальчику, который в шесть лет уже читает Дюма и Жюля Верна, но ни разу не гонял с пацанами в футбол и не лазал по деревьям. Если в других городах выпадало между рейсами свободное время, Иван первым делом несся в книжный магазин, вдруг выбросили что-то интересное для Стасика. Почему-то особенно много хороших книг продавалось в Кишиневе, например, там он купил сборник Даррелла, в который сын на целую неделю погрузился, как подводная лодка в океан.
Ивану нравилось, когда Стасик радуется, но в то же время он понимал, что расслабляет и разнеживает сына, тогда как для воспитания мужчины необходима твердость. Нельзя потакать ребенку, прощать ему оплошности, даже если у него не все в порядке со здоровьем. «Ты не добрый, а добренький, – выговаривал Ивану отец, – идешь на поводу у собственной сентиментальности, а в результате в атмосфере вседозволенности кто у нас вырастет? Инфантильный эгоист, чудовище!»
В сущности, дед заменил Стасику вечно отсутствующего папу, и Иван теперь мог претендовать разве что на роль старшего брата.
Отец говорил, что Стасик болеет оттого, что Лиза слишком с ним цацкается, изнежила ребенка, вот на него и садится любая болячка.
«Парня надо закалять, а не пичкать лекарствами!» – провозглашал отец, и Иван был с ним полностью согласен. Его самого отец в четыре года приучил обливаться ледяной водой, так что теперь не плеснуть на себя утром тазик холодной воды было все равно что не почистить зубы, и в результате он до сих пор не знал, что такое грипп и простуда.
«Я