АМИН. Варис Муса оглу Елчиев
ничего не осталось. Переулок, где Мардан жил, был совсем разрушен. И в соседних переулках брошенные, разрушенные дома стояли в один ряд. А за ними виднелись плоскослепленные дома. Они остались нетронутыми, их просто обвели заборами, там жизнь продолжалась по-старому.
Смотри, вот судьба! Почему снесли именно их переулок? Обязательно было строить здесь этот большой дом из стекла и железобетона?
Хотел вспомнить, где все дома стояли. Вход во двор был вот здесь… Или нет, вон там… Проклятье, и тутовое дерево срубили… Каждый раз, когда проходили мимо, чёрные ягоды прилипали к обуви, к асфальту и мешали ходить. Вначале был дом Азера. Их дома стояли вместе, стена к стене. А напротив жил Инам. Его дом находился в конце переулка, туда часто мусор кидали. Отец Инама белой краской на заборе написал: «Кто сюда мусор бросит, тот осёл». А дом, в котором жил Наум, находился после узкой, с зигзагами улицы. Их дом был двухэтажный, плодовые деревья доросли до самого верха, с широкого балкона друзья любили наблюдать за прохожими.
Всё по очереди ожило в его памяти. Вот здесь стоял электрический столб, висели кабели, на всех окнах были металлические решётки, над некоторыми – трубы железных печей.
Опять остановился там, где тутовое дерево росло. Может быть, он ошибается метров на десять. Когда-то грозное дерево, радующее взоры, и стоящая от него в десяти метрах сосна пожертвовали собой ради вот этого стеклянно-железобетонного монолитного дома (он был похож на административный, а не жилой) и асфальтированной автостоянки вокруг него. Автомобили, стоящие в аккуратный ряд, были приметами современности…
В тени сосны мужики ставили столы и скамейки, играли в нарды, а женщины собирались и сплетничали. Вон там находился дом тёти Фатьмы, на двери была прибита табличка «Чилдаг Назар». Со всех концов города родители приводили к ней детей на лечение от испуга, сглаза. Она хромала на одну ногу, курила, выпуская дым папиросы (в те времена часто встречались женщины, курящие сигареты без фильтра). Когда клиентов не было, тётя Фатьма устраивала в округе шум, балаган – как ходячая реклама, всем хотела продемонстрировать, что и она тоже существует, чтобы, увидев её, люди вспомнили про свои проблемы со сглазом, испугом и бежали к ней за помощью. Когда она лечила клиентов, из её дома постоянно валил дым: она сглаз лечила втиранием угля в шею, руки, лоб. Несведущему человеку казалось, что дом горит. Ещё звон стекла был слышен. Она бутылку обводила вокруг человека, а потом разбивала её о чёрный камень, лежащий в углу комнаты. Она таким образом лечила испуг. Она говорила, что не всем дано быть знахарем, что это передаётся по наследству. Её мать Мешеди Туказбан тоже этим занималась. Наверное, тёти Фатьмы давно не стало. Когда Мардан уехал в Москву, ей за семьдесят было.
А там был голубятник Агарзы. Дворовая молодёжь всегда вокруг него собиралась. Он своё отсидел, о воровском мире, тюремных законах много интересного рассказывал. Рассказывал неустанно, а в основном сочинял что попало. Часто разглагольствовал: «Мужчина должен хотя бы раз отсидеть. Если мужчина не был в тюрьме, он ненастоящий