Золото богов. Артур Б. Рив
Нортон попросил меня разобраться с пропажей старого перуанского кинжала, который он привез из своей последней экспедиции, – объяснил Кеннеди, пытаясь направить разговор в русло, которое могло бы куда-нибудь вывести.
– Да, да, – согласился Уитни, кивнув с интересом. – Он рассказал мне об этом. Очень странно, очень странно. Когда он вернулся, он сказал мне, что он у него вместе со многими другими важными находками. Но я понятия не имел, что он придавал этому такое значение – или, скорее, что кто-то другой мог бы это сделать. Было бы легко защитить его здесь, если бы мы знали, – добавил он, махнув рукой в сторону огромного сейфа из хромированной стали новейшего дизайна в приемной.
Я заметил, что Локвуд внимательно слушал, что совершенно контрастировало с его прежней бесцеремонной манерой отвергать любое рассмотрение древних знаний инков как академическое или непрактичное. Знал ли он что-нибудь о кинжале?
– Я сам очень интересуюсь древними перуанскими древностями, – заметил Кеннеди несколько минут спустя, – хотя, конечно, я не такой ученый, как наш друг Нортон.
– В самом деле? – откликнулся Уитни; и я впервые заметил, что его глаза, казалось, прямо-таки блестели от возбуждения.
Это были выпуклые глаза, немного пристальные, и я не мог не изучать их.
– Тогда, – воскликнул он, вставая, – вы должны знать о руинах Чан-Чана, Чимы, об этих замечательных местах?
Кеннеди кивнул. – И о Трухильо, и о легенде о большой рыбе и маленькой рыбке, – вставил он.
Уитни, казалось, был необычайно доволен тем, что кто-то изъявил желание обсудить с ним его хобби. Его глаза к этому времени, по-видимому, начали вылезать из орбит, и я заметил, что зрачки расширились почти до размера радужки.
– Мы должны сесть и поговорить о Перу, – продолжил он, потянувшись за большой коробкой сигарет в верхнем ящике своего большого письменного стола.
Локвуд, казалось, почувствовал долгую дискуссию об археологии. Он встал и пробормотал извинение, что ему нужно кое-что сделать в приемной.
– О, это замечательная страна, профессор Кеннеди, – продолжал Уитни, откидываясь на спинку стула. – Я глубоко интересуюсь ей – ее шахтами, ее железными дорогами, а также ее историей. Позвольте мне показать вам карту наших интересов там.
Он встал и прошел в соседнюю комнату, чтобы взять карту. В тот момент, когда он повернулся спиной, Кеннеди потянулся к столу с пишущей машинкой, стоявшему в углу кабинета. Машинка была оставлена открытой стенографисткой, которая ушла. Он взял два тонких листа бумаги и новый копировальный лист. Торопливый мазок или два библиотечной пастой завершили его работу.
Крейг осторожно положил подготовленную бумагу на пол всего в нескольких дюймах от двери в приемную и разбросал несколько других листов, как будто ветер сдул их со стола.
Когда Уитни вернулся с большой развернутой картой в руках, я увидел, как его нога ступила на двойной лист, который Крейг положил у двери.
Кеннеди наклонился