Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра. К. Ю. Резников
монастыря записан покров, который «Лета 7100, майя в 15 день Царица и Великая Княгиня Мария во инокенях Марфа по сыне своем царевиче Дмитрие Иоанновиче Углецком пожаловала».
Меньше всего противоречий у классической версии о тождестве «царевича Дмитрия» и монаха Григория, в миру Юрия Отрепьева. В 1851 г. А. П. Добротворский обнаружил в монастыре на Волыни духовную книгу с надписью, что она подарена «Лета от сотворения мира 7110-го{3} месяца августа в 14-й день, сию книгу Великого дал нам, Григорию, з братею с Варламом да Мисаилом, Константин Константинович… божией милостию пресветьлое княже Островское, воевода Киевский». Над словом «Григорию», другой рукой приписано «царевичю московскому». П. Пирлинг показал, что сведения в «Извете» старца Варлаама, спутника Григория по бегству за границу, совпадают по местам и датам с рассказом «царевича» о его первых месяцах на Украине, записанном, когда он гостил у князя Адама Вишневецкого.
Палеографический анализ написанного по-польски письма самозванца папе римскому показал, что безупречное стилистически письмо содержит грубейшие ошибки, т. е. что оно переписано с составленного иезуитами образца великороссом, слабо знавшим польский язык. Напротив, когда «Дмитрий» писал по-русски, почерк его изящен и имеет признаки московского приказного письма. Инок Григорий, как известно, за почерк был допущен к переписке духовных книг. Письмо «Дмитрия» к патриарху Иову, свидетельствует о его церковной образованности и хорошем знании патриарха. Современники отмечают, что «Дмитрий» прекрасно говорил по-русски, но плохо по-польски и вовсе не знал латыни. Характерно, что слово император он писал «In perator». Все это позволяет исключить западнорусское (белорусское или украинское) происхождение «Дмитрия». Как в свое время заметил Ключевский, самозванец «был только испечён в польской печке, а заквашен в Москве».
Неубедительно возражение Костомарова, что скромный монах не мог за короткий срок стать прекрасным наездником, обучиться владеть оружием и танцевать. Если Юшка Отрепьев постригся около 1600 г., как считает Скрынников, а до того служил на подворье Романовых, то его наездническое и ратное искусство закладывалось ещё в ту пору. Трудно представить, чтобы молодой дворянин, служивший в свите у крупного феодала, не умел ездить на коне и не обучился владеть оружием. Что касается танцев, то за два года жизни в Польше он вполне мог им обучиться, особенно, при врожденной ловкости.
Сказанное позволяет заключить, что «царевич Дмитрий» был бежавшим из Чудова монастыря иноком Григорием. Одну из загадок «Дмитрия» можно считать решённой.
Другие загадки Отрепьева. Большая часть жизни Отрепьева, до бегства в Польшу, и даже первые месяцы польской жизни, основаны на намеренных свидетельствах. По сути, они представляют исторический миф, а точнее, несколько мифов. Историки пытались в этом разобраться. Наиболее популярную в настоящее время версию предложил Скрынников,
1602 г. –