Записки Шерлока Холмса (сборник). Дэвид Маркум
не мог привести в ответ никаких доводов, поэтому просто молчал.
– А что если бы тогда Том Морган уничтожил карточку, как я ему велел? – задумчиво произнес мой друг. – Если бы жена не рассказала все людям Мориарти? Ведь жизнь Джейми Моргана могла сложиться совсем иначе! Скольких страданий можно было бы избежать.
После некоторой паузы я сказал:
– Я верю в то, что нужно активно искать положительные стороны. Да, ветра судьбы могут занести куда угодно, но нужно делать верный выбор в жизни, чтобы противостоять им. Джейми Моргану шанс поступить правильно выпадал несколько раз. К несчастью, он каждый раз ошибался. Однако в самом конце все же выбрал верный ход: обратился за помощью к вам, как когда-то его отец. Вы тоже сегодня сделали выбор, Холмс, – продолжил я. – Вы решили откликнуться на просьбу этого человека о помощи. Причем готовы не просто воспользоваться своим влиянием на сэра Уильяма, но и в некоторой степени перебороть ту злобу, которую мальчик мог бы питать к отцу, если бы не узнал о его чувствах. Я уверен, что это и есть тот выбор, который потихоньку меняет мир в лучшую сторону.
Мы несколько минут ехали в молчании, а потом Холмс наконец сказал:
– Возможно, Уотсон, возможно.
Остаток пути до дома мы не разговаривали.
Призраки Саттон-Хауса
В то утро я очень удивился, увидев, что Шерлок Холмс опередил меня и уже сел завтракать. Как правило, он любил поспать по утрам, если не был занят расследованиями. Зачастую в периоды вынужденного бездействия великий сыщик засиживался глубоко за полночь, играл на скрипке или ставил замысловатые химические опыты. Если же он занимался каким-то делом, то часто по ночам усаживался в кресло у огня и курил всю ночь напролет, выдвигая и отвергая различные версии, пока на него не снисходило просветление.
В то утро я знал наверняка, что мой друг бодрствовал ночью, поскольку сам я никак не мог уснуть и лишь забывался ненадолго. И всякий раз, выныривая из этого неглубокого сна, я слышал, как Холмс играет на скрипке Страдивари или же меряет шагами гостиную.
Я не пенял ему за бессонницу и не возражал против звуков музыки, которые доносились до моей спальни этажом выше. Мне было ясно: Холмс таким образом борется с призраками минувшего.
Мы только что закончили очень неприятное расследование в графстве Суррей, которое начиналось как дело о краже, но в итоге вылилось в кое-что похуже. Обстоятельства произошедшего оказались на редкость мерзкими.
Когда я спустился в гостиную, Холмс уже сидел за столом перед тарелкой с завтраком и наливал себе кофе.
– Доброе утро, Уотсон, – сказал он с наигранной веселостью. – Как спалось?
– Боюсь, не особо хорошо, – признался я. – И не из-за вашей скрипки – она не доставляет мне никаких неудобств. – Я помолчал и добавил: – Никак не могу забыть лицо той девушки.
Холмс выглянул в окно. По стеклу бежали струйки дождя.
– Боюсь, сегодняшний день не поможет изгнать из памяти наше недавнее расследование в Суррее, – заметил мой друг.
Я