Ремесленники душ. Дмитрий Распопов
сбилось полностью, а рубаха давно вылезла из штанов, и край ее болтался. Всего этого я не замечал до тех пор, пока мы не пришли на место, пройдя какими‑то закоулками по однотипным кварталам. Я даже по сторонам толком не смотрел, стараясь успеть за полицейскими, и думал, что если вот эти две широкие спины сейчас скроются из виду, то я тут же потеряюсь и останусь здесь навсегда.
Пока они остановились возле ящиков и осматривались, я наконец смог отдышаться и посмотреть, куда мы зашли. Оказалось, что мы стоим недалеко от Темзы, которую я также видел сегодня впервые в жизни. Последние дома, которые мы прошли, стояли так близко к воде, что всего десяток футов отделял их от реки, а в небольшом выступе пирса, где стояли полицейские, внизу колыхалась на набегающих волнах пара маленьких паровых лодок.
– Посыльный же сказал, что вас не будет. – Я заметил, как к полицейским подошел еще один молодой полисмен и начал оправдываться: – Мы и перенесли его с места в погреб.
– Ладно, пошли, покажешь.
Мы зашли в угловой дом и спустились вниз, откуда повеяло холодом. Я поежился и обратил внимание на свой внешний вид. Заправив рубаху в штаны и пригладив длинные волосы, которые налипли мне на лицо от пота, я почувствовал себя увереннее.
– Вот, мистер ван Дир, сэр, посмотрите и определите, был ли забор души у этого бедняги.
Я не видел происходящего впереди, поскольку два крупных тела закрывали мне обзор, но когда один из них повернулся с улыбкой и жестом показал мне пройти вперед, я обрадовался и сделал пару шагов.
Остановил меня невыносимый, тошнотворно‑сладкий запах, из‑за которого у меня сразу образовался ком в горле. Я остановился и посмотрел туда, где в паре шагов от меня лежало явно человеческое тело, накрытое грубой тканью.
– Сэр? – Инспектор снова мне улыбнулся и подтолкнул вперед, да так, что я споткнулся и упал вперед, угодив одной рукой во что‑то мягкое и податливое. Ткань сползла, и на меня уставилось полусъеденное лицо мертвого человека. Запах ударил мне в нос, и я не смог удержать позывы рвоты, опорожняя раз за разом свой желудок прямо на труп. Я не мог остановиться, мне сделалось очень плохо, голова кружилась, а сил встать и отойти не было. Последнее, что я помню, – это громкий смех сзади.
– Эй?! – В лицо мне брызгали холодной водой, и я замотал головой, чтобы перестали, но твердые и крепкие руки держали меня, не давая вырваться, и продолжали лить на меня воду.
– Оставьте меня в покое! – Я пришел в себя и стал вырываться. – Отпустите!
– Оставь его, Джеймс. – Я повернул голову и увидел курящего инспектора, который облокотился на тумбу у пристани. – Ему нужно закончить дело, зря мы, что ли, сюда пришли?
– Какое дело? – Я пришел в себя и, отпихнув руку сержанта, стал отряхиваться.
– То, зачем тебя сюда и взяли, сынок, – процедил он. – Если что‑то не нравится, сержант проводит тебя до дома и ты попросишь своего директора не присылать тебя сюда больше. Ведь это так просто, да?
Догадка сверкнула у меня в голове.
«Так вот зачем это все было! Им