Ольф. Книга шестая. Петр Ингвин
остальном жаловаться не приходилось.
– Убавить воду, убрать пар, поднять температуру воздуха, – бросил я в пространство четкие приказы, – дать мощный свет.
Уровень воды снизился до необходимого, стало теплее, а стены вспыхнули еще ни разу не заказанной мною яркостью, как в фотостудии или в хирургическом кабинете. Без хорошего освещения в предстоящем деле не обойтись, иначе о качестве работы можно забыть.
Я выдавил в ладонь колбаску прозрачного геля для бритья.
– Погоди. – Маша отобрала у меня флакон и намылилась сама.
Это что-то новенькое. Раньше приятная обязанность входила в состав работ как неотъемлемая часть. Маша снова показала мне, что выстроенная ею стена между нами надежна, и ломать ее не следует, чтобы не раздавило.
Как когда-то, мы оказались в тесной посудине лицом друг к другу, я – сидя на коленях, чуть возвышаясь, Маша – полулежа, сдобной мягкостью под водой почти упираясь в мои колени.
– Готова? – спросил я почти сурово, а глаза глядели строго вниз, чтобы ни голос, ни взгляд не выдали торжества победителя.
Маша замешкалась с ответом. Как бы она ни решила, что интимная услуга бывшего дружка – совсем не то, что позволительно в изначально оговоренных ею рамках. «Костюм номер два, без верхней одежды, только в трусах», – скомандовал я про себя, а вслух произнес:
– Ты единственная в мире, кто похвастается, что пользовался услугами эльфа. Во все времена происходило наоборот.
Маша оглядела меня-эльфа с нескрываемым восторгом. Высокий рост, невероятно широкие плечи, несравнимые с реальными, объемистые пластины мышц на груди, рельефные кубики пресса, а главное – выглядывавшие из-под длинной шевелюры острые уши и невероятная, отливавшая сталью кожа без единого волоска, вся из гладких ячеек, будто покрытая сросшейся чешуей, и с мерцающими витиеватыми узорами вроде татуировок. Казалось, сейчас сопротивление Маши сломается, и ее «золотой фонд» пополнится красавчиком-эльфом.
Не сломалось. Не пополнится. Пока.
Маша вздохнула, закрыла глаза и съехала спиной по заднему бортику вниз, на дно, отчего ее ягодицы взобрались на мои сдвинутые над уровнем воды колени, а ноги разошлись к бортикам ванной:
– Я готова.
Глава 3
Надежда, что нежные руки заставят Машу передумать, не оправдались. Сколько я ни старался, как ни повышал градус нежности, а Маша держалась стойко.
Надо бы о чем-то поговорить, чтобы тягостная тишина не принесла с собой тягостные мысли.
Маша подумала о том же и заговорила первой.
– В чем теперь состоит цель твоей жизни?
– Я же сказал. Стать богом, единственным для всех.
– Каким образом?
Я пожал плечами:
– Пока не знаю. Способов много. Мне не хочется проливать кровь или насаждать свою власть насилием. Мне приятно знать, что для людей я уже бог, просто они не знают о моем существовании.
– Почему же не заявишь о себе во всеуслышание?