В семье не без подвоха. Юлия Жукова
прерывает мои метания сама Эсарнай.
Я с облегчённым вздохом падаю в кресло и заказываю на всех прохладительных напитков.
– Что сегодня будем делать? – оживлённо интересуется Орива.
– Я надеялась, что вышивать, – говорю. – Потому что на более сложное я сегодня не способна.
– Можно и повышивать, – соглашается Орешница. – Только вы контуры наметали?
Я двигаю бровями и извлекаю с полки пачку водорастворимых маркеров для ткани.
– Я придумала лучше!
Когда все отдали дань угощениям и освоили рисование по ткани, я подзываю к себе Эсарнай. Она нервно зажимает под мышкой планшет.
– Вот глядите, – перекидываю ей файлик с текстом про первые шаги. – Попробуйте первый абзац прямо под ним переписать по-муданжски.
– А что такое абзац?
Интересно, как их учат всеобщему, а?
– Вот досюда, – тычу пальцем, заодно отбивая строку, чтобы было куда писать. А то ещё не сообразит, кто её знает…
Она кивает и вчитывается в текст. Я возвращаюсь к рисованию контуров – попроще, чтобы успеть за всеми, даже с перерывами на Эсарнай. Через пару минут смотрю, она уже тыкает в сенсорную клавиатуру. Небыстро, мягко говоря. Ну ничего, если ей понравится, уж печатать-то научится.
Вытянув шею, заглядываю в экран через плечо Эсарнай.
«Наблюдающий их ребёнка рост вверх есть великий опыт для родителей», – печатает Эсарнай по-муданжски. Я роняю лицо в ладони. Кажется, это труба.
– Погодите, – говорю таким убитым голосом, что все вскидываются. – У вас получается бессмыслица!
– Да, – охотно соглашается Эсарнай. – Мне тоже так показалось.
– Ну? – не понимаю я. – А зачем вы переводите бессмыслицу?
– Тут так написано… – растерянно сообщает Эсарнай.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Хорошо, что тут нет моей бабушки, а то Экдалу пришлось бы искать себе другую жену.
Отбираю у неё планшет и кладу экраном вниз.
– О чём было первое предложение?
– Ну-у… – она мнётся. – Ну что-о… Для родителей очень важно, как растёт их ребёнок…
– О! – говорю, поворачивая планшет обратно. – Вот это и пишите.
– Но там ведь не так…
Я кладу ей руку на плечо.
– Наша задача – донести до обычной муданжской матери, как надо и как не надо учить ребёнка ходить. Нам не надо каждое слово переводить, достаточно, чтобы было понятно. Пишите.
Она хмурится, но пишет. Потом замирает и молча смотрит на экран.
– А можно, – говорит наконец, – я напишу «Для родителей смотреть, как растёт их малыш – ни с чем не сравнимый опыт»?
– Можно! – широко улыбаюсь я. – Нужно!
Она тут же радостно поправляет. Потом приступает ко второму предложению.
В этот момент у меня заводится радионяня, и я вскакиваю кормить Алэка, который спит в детской. Между прочим, дверь не заперта, а в чёрный ход может войти кто угодно… Не то чтобы кто-то на Муданге хотел бы причинить