Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия. Виктор Тюрин
несколько ворчливо нарушил общее молчание Павел Терентьевич.
– Здравствуйте. Извините. Проходите, пожалуйста, – я отступил в сторону. – Тезка, чайник ставь!
– Нет. Не надо! – махнул рукою профессор, проходя в прихожую. – Мы буквально на пять минут. Нас ждет такси.
– Мы ненадолго, – подтвердила его слова супруга. – Павел и так уступил моей просьбе, когда мы мимо проезжали. Дело в том, что я познакомилась на новогоднем вечере с одной прелестной девушкой. Мы разговорились, обменялись телефонами, и вот сегодня она мне позвонила с просьбой помочь. Мне очень не хочется тебя опять напрягать, Костя, но, к сожалению, другого выхода у меня нет. Во всем виноват только мой длинный язык. Извини меня. Я знаю, что у тебя сессия, экзамены… Извини.
– Ох, эти женщины, – нарочито тяжело вздохнул профессор. – Вечно их язык на полкорпуса голову обгоняет.
– Объясните мне толком, что от меня требуется? – недоуменно спросил я.
– Ты еще не понял?! – влез в разговор тезка. – Так ты теперь в семье Сафроновых числишься официальным экспертом в области искусства!
– Мы как-нибудь обойдемся без твоих ехидных замечаний, Константин! – тут же осадил сына «папаша». – Олечка, а ты не молчи. Излагай свою просьбу, а то мы так до глубокой ночи здесь простоим.
– Этой девушке надо помочь в выборе картины. Ты поможешь, Костя?
– Когда?
– Завтра, Костя.
– С утра у меня зачет. Освобожусь, если пойду одним из первых, к одиннадцати. Не раньше.
– Ой, как хорошо! Тогда давай подъезжай к двенадцати часам. Вот адрес, – и она подала мне бумажку. – Мы тебя там будем ждать! Только очень прошу тебя: не опаздывай!
Я подошел к комиссионному магазину за десять минут до назначенного времени. Магазин должен был работать, но на входной двери висела табличка с надписью «Спецобслуживание».
«Что это значит?»
Оглянулся по сторонам, но стоило мне увидеть недалеко от входа большую черную машину, в кабине которой сидел водитель, как все стало на свои места. Я усмехнулся.
«Партократия приехала».
Постучал в дверь. На стук выглянул продавец. Он быстро оглядел меня и, видно, принял меня за обычного посетителя, так как пренебрежительно хмыкнул, а затем ткнул пальцем в табличку:
– Гражданин, вы читать умеете?! Вот табличка висит!
– Я могу уйти, вот только тебе потом за мной вдогонку придется бежать! – И я нагло усмехнулся.
Продавец сразу в лице изменился. В глазах заплескался страх, а на лице появилась подобострастная улыбка.
– Извините, товарищ! Я не знал! Мне просто никто ничего…
– Веди давай!
– Проходите, пожалуйста, товарищ!
Войдя, сделал несколько шагов и невольно остановился. В большом зале среди старинной мебели, напольных часов и напольных китайских ваз, на полках и витринах стояли фарфоровые фигурки людей и животных, лежали шкатулки, медальоны. Я стоял и крутил головой, рассматривая эти осколки семейного счастья